Дай мне день, чтоб тебе его отдать (с).
Название: Кто будет мной?
Автор: Серебряная.
Бета: -
Пейринг: Наруто/Саске, Саске/Наруто, Джуго, Сакура, Итачи, Кайто и прочие.
Рейтинг: R.
Жанр: Ангст, романтика.
Размер: Это уже макси, чуваки.
Саммари (описание): Всем кого-то не хватает. Но не все знают и понимают, кого именно.
Состояние: В процессе.
Дисклеймер: Персонажи – Кишимото.Кроме Кайто. А остальное все мое.
Предупреждение: слеш, АУ, курим, пьем, мей би ООС.
Размещение: Меня спросите.
От автора: Мужик сказал - мужик сделал).Саске, с днем рождения.
А вообще - я знаю, что это треш писать раз в год и все такое. Еще я обозначила одну вещь в тексте курсивом - надеюсь, это видно. И у меня простоплеер еще играет, не знаю, как у вас.
Глава 23. Спасибо.- Мне такой ворчливый старик в попутчики попался. Нет, представь, сам кряхтит на весь вагон, а как только дети мимо пробегут - сразу возмущаться начинает. Только успокоится, они опять бегут - и он, такой, снова ворчит. И так без конца, знаешь, будто они кнопку какую на нем нажимают, что он бурчать принимается.
Наруто бурно жестикулирует, чуть подаваясь вперед. Он выливает на Саске тонны самого разнообразного бреда, лишь бы только говорить, лишь бы только рассказывать. Ведь Учиха слушает. Сидит на автобусном сидении напротив и смотрит чуть снисходительно, но вместе с тем внимательно.
За окном зелено-серыми полосами проплывает летний город. Он тихий, неспешный, кое-где крикливый, когда взгляд натыкается на кучки отчего-то веселых людей, явно собранных вместе с какой-то целью. Узумаки этот город уже нравится. Хотя он бы понравился ему в любом случае, даже если бы был черным и темным. Ведь не важно - где, важно - с кем. Люди буднично заходят в приятно прохладный после уличной жары салон, выходят на своих остановках, а Наруто все не может поверить в реальность этого долгожданного момента. Узумаки ерзает на месте, то и дело окликая Саске, то и дело махая ему рукой, призывая посмотреть или снова послушать.
Доказывать себе, каждую минуту, каждую секунду, что ты действительно здесь, что приехал, что тебя позвали, встретили и теперь сидят напротив, поглядывая в окно, ухватывая взглядом каменные стены придорожных домов и музейную резьбу старых балконов.
Наруто смотрит на Саске, на его белую рубашку, его черные прядки, сомкнутые губы и сковывающие нарукавники - и усиленно борется с нестерпимым желанием обнять, поцеловать, прижать к себе, да просто взять за руку. Но чужие взгляды прожигают заранее, и Узумаки чувствует, как возле сердца скручивается противный комок. Несправедливо. Несправедливо, что нельзя.
- Значит... работаешь в этом городе?
- Нет. В разных городах. Этот будет следующим. Можно сказать, я приехал заранее.
- Так… почему мы тогда не встретились в том, где ты работаешь сейчас?
- Этот мне нравится больше. К тому же – я соврал, что еду домой.
- Зачем?
- Чтобы меня не доставали. Наша остановка.
Автобус резко затормозил, мотнув стоящих пассажиров из стороны в сторону. Наруто ненароком завалился на зазевавшуюся у выхода девушку, извинился, улыбнувшись широко и приветливо, получив в ответ только неразборчивое бурчание. Да что сегодня за день такой - все бурчат.
Саске не останавливался ни на секунду, шел и шел вперед, не сбавляя и не прибавляя темпа. Узумаки быстро подстроился под этот ритм, и блестящими глазами разглядывал местные красоты. Здесь и впрямь было мило, более современно, чем в центре города, но со вкусом.
Гостиница располагалась в жилом доме, Учиха потянул на себя тяжелую железную дверь - и из подъезда пахнуло прохладной сыростью и гулкой тишиной. Которая через секунду уже была нарушена топом чьих-то ног, направляющихся вниз с одного из верхних этажей. Наверняка, силуэт видно в пролетах, наверняка, кто-то сможет его увидеть из других домов.
- Вау, эхо тут сумасшедшее.
- В старых домах всегда так.
Запись в гостевом журнале, дежурная улыбка ровно накрашенных губ - Наруто сжал лямки висящего на спине рюкзака и перевел взгляд на Саске, который все это время молча разглядывал расположившийся на стене календарь с абстрактным изображением сакуры. Процедура оформления казалась до одури долгой. До одури тягучей, будто эта девушка специально все делала слишком медленно и размеренно.
Разговоры, взгляды, нескончаемый односторонний треп - все это было и плескалось внутри как в чаше, налитой до краев. Все это лишь заполняло собой пространство на время. Для того, чтобы как только вы вошли в номер - вылиться на пол, омывая иссохшиеся и загрубевшие глиняные бока.
Дверь щелкнула, перекрывая собой свет, текущий из коридора - и Наруто единым рывком скинул с себя дорожный рюкзак и прижал к себе Учиху. Так крепко, как хотел все это время. Куда крепче, чем на перроне, хотя там он отчего-то даже и не подумал сдержаться.
- Саске... - Узумаки гладит чужую спину и чуть отстраняется, чтобы заглянуть в глаза. - Я так скучал, Саске.
Наруто тянется за поцелуем, дарит и получает его, сжимая чужие пальцы в своих. Учиха не противится, но и не увлекает за собой, будто не знает, какую именно грань эмоций выбрать. Он словно натянут струной, но через секунду она смягчается и слабеет. Его мысли будто бы забиты чем-то другим, но руки все равно не отпускают.
Узумаки хочется узнать, безумно хочется увидеть и услышать, что сейчас творится в его голове. Узумаки чувствует и поэтому понимает, в чем тут дело. Эта причина будто недосказанность висит в воздухе и не дает раскрыть руки для объятий. Кайто, верно? Все тот же Кайто?
Заводить разговор на эту тему не хочется, но Наруто прекрасно понимает, что отмалчиваться не стоит. И пусть он сказал уже многое, сотни раз сказал, но нужно еще раз. Потому что сейчас можно заглянуть в глаза. Потому что сейчас можно дотянуться куда глубже и куда явственней, чем по телефону.
Учиха опережает:
- Предлагаю купить, скажем, пива и сходить в одно место.
- Куда?
- Увидишь.
Саске щурит глаза и направляется к двери, ведя Наруто за руку. А затем отпускает. И отчего-то становится так обидно, так пусто, словно тебя только что обманули. Будто помахали перед носом долгожданным билетом в жизнь, а затем закинули его в окно проходящего мимо поезда - и он унес твою мечту за сотни километров от тебя к горизонту.
Узумаки смотрит в спину Саске и поджимает губы. Будто опять не дотянуться. Будто опять все сначала.
Но Учиха оборачивается - и в голову бьет призрачным молотком. Нет, не как раньше. Как раньше не будет.
Потому что этот взгляд другой. Он не похож на тот, что едва касался тебя в том застрявшем лифте. И даже не тот, который прожигал на морозной площадке перед домом.
Этот - куда роднее, этот - видит тебя по-другому. И за этим хочется следовать еще упорнее и еще отчаянней.
***
На улице поднялся небольшой ветер. Он приятно обдувал все тело, сбивая с него летнюю жару и усталость.
Саске остановился, смотря куда-то вправо. Узумаки проследил за его взглядом – через дорогу вытянулся в высь и в ширь новый стройный микрорайон. Коричневые многоэтажки казались игрушечными – настолько опрятно они выглядели. Один из домов был покрыт аккуратным узором, и казалось, будто его обтянули снаружи теплой тканью. Укутанный дом.
- Туда что ли? Эммм, и что там делать?
- Там есть одна неожиданность. Отсюда не увидишь.
Высокие дома, тянущиеся к самому небу, окутанные летним зноем, прикрытые сверху белой ватой безобидных облаков. Они не выглядят шумными, не выглядят заполненными. Они как коробки из-под сухого завтрака просто ждут, когда придут усталые, отдохнувшие, счастливые или раздавленные люди - и возьмут их в руки.
Бетонные блоки со всех сторон - тем еще неожиданней увидеть за всем этим зеленую полосу невысокого леса, что тянется вдаль, уводя на земли еще нетронутой экскаваторами природы.
- Вау, ты про это, да?
- Да. Наверное, скоро и на этом месте будут новые дома, а пока - можно думать, что этот лес здесь навсегда.
Прозвучало пессимистично. Наруто подумалось, что жители и сами будут недовольны, если природу, расположенную прямо у них под окнами станут уничтожать. Но - границ у действий современного мира по сути нет, несмотря на толпы недовольных.
Лес таил в себе еще один запрятанный и неизвестный для непосвященных глаз секрет. Стоило пройти немного вглубь - и тропинка начинала сужаться, а потом внезапно разворачивалась в широкую дорогу, ведущую к небольшому пруду. Тихая водная гладь искрилась на солнце, выдавая легкое движение спокойных на первый взгляд вод.
На пологих берегах росли одинокие и парные деревья, их зеленые кроны были насыщенными и яркими как фантики от конфет с кислым вкусом. Доски на единственном мостике, с которого раньше возможно кто-то рыбачил, прогнили и кое-где обвалились. На особом крупном суку особо крупного дерева чуть покачивался кусок оборванной веревки - раньше там висела тарзанка. Было тихо и спокойно. И удивительно безлюдно.
- Странно, что тут никого - такое красивое место.
Наруто опустился рядом с Саске на кем-то услужливо подготовленное бревно недалеко от воды.
- Сегодня день города. Сейчас все на главной площади.
- А! То-то я думал, чего все такие взбудораженные, кучками на улице собираются.
Саске неопределенно ведет плечом и передает Наруто банку пива, купленную десять минут назад в ближайшем ларьке. Ведь так можно сделать этот день более расслабленным, не так ли?
Здесь так спокойно, что совершенно не хочется говорить о чем-то тяжелом и серьезном. Наруто заводит легкие темы, шутит, чешет в затылке от невесть откуда взявшейся неловкости. Говорит, говорит, говорит, прерываясь на короткие молчаливые паузы.
Все это утекает как вода в песок, и Узумаки с каждой новой минутой все более явственно чувствует, как разговор медленно и неотвратимо скатывается в бегство от самого себя.
- А потом Шикамару нас всех спас, заснув прямо на паре, и тем самым отвлек учителя. Тот и подумать не мог, что...
- После того случая вы виделись с Кайто?
Наруто дергается так, будто его наотмашь ударили по щеке. Все слова застревают в горле, которое разом сушится, побуждая сглотнуть.
Саске смотрит пристально, внимательно. Смотрит так, словно уже знает ответ. Он его и знает, у Узумаки сейчас все можно прочитать по лицу.
- Значит, виделись.
- Он пришел ко мне сам! Адрес узнал у Сакуры, пришел поговорить, но... я выхожу из лифта - и он стоит. И... мне все равно было, что он говорит, я уйти хотел.
Учиха молча переводит взгляд на мерно искрящуюся спокойную воду.
- Саске... ты же не думаешь, что я... он столько говорил о тебе, вот серьезно, ты сам о себе столько не говоришь, сколько он.
Учиха чуть наклоняет голову вправо и с каменным лицом достает из кармана пачку сигарет. Вытаскивает одну, щелкает зажигалкой, закуривает.
- Саске, я говорил тебе и сейчас скажу. Ты думаешь, мне нужен Кайто? Он мне не нужен! Я могу сопереживать ему, сочувствовать, веселиться вместе с ним, идти по улице куда-то. Но он не нужен мне. Не нужен так, как нужен ты со всеми этими заморочками и тайнами. Я всю жизнь ждал кого-то подобного тебе, я обманывался, сравнивал, даже сворачивал... куда-то - и вот пришел к тебе. И я ни за что на свете это не променяю на очередное не то, ни за что не упущу.
Учиха молчит, отрывистой ровной струйкой выдыхая из себя белесый дым. Наруто хватает его за руку, пытается заглянуть в глаза.
- Ты ведь веришь мне? Ты ведь мне веришь?
Учиха молчит. У него опасно-расслабленный вид, предвещающий либо бурю, либо покой.
- Саске, что мне нужно сделать, чтобы ты...!
- Дело даже не в Кайто. Вернее - он не просто человек, который вечно лезет не в свое дело или который вечно раздувает слона из стандартной проблемы или фразы.
Учиха по-прежнему не смотрит на Наруто. Но говорит размеренно и будто бы слегка устало.
- Он катализатор того плохого, что долго назревало в моей жизни. Странно даже, что когда мы с Джуго расстались, он не вылез из-под стола с каким-нибудь нелепым криком.
- Он... говорил, что Джуго звонил ему тогда, когда ты ушел.
- Надо же, получается, и тут без него не обошлось.
Двумя короткими щелчками по белому тельцу сигареты - стряхнуть остатки ненужного пепла.
- Кайто, наверняка, сказал тебе, что мы были друзьями.
- Ну, он...
- Так вот - не были. Не знаю, откуда у него все это пошло: из книг, из фильмов, из сериалов, но он слишком хотел походить именно на такого друга, который обычно есть в каждой мыльной опере у каждого главного героя. Чудаковатый, но преданный. Только вот проблема в том, что он не был другом, а играл друга.
Саске чуть плотнее обхватил банку с пивом и медленно моргнул, по-прежнему смотря в одну точку, где-то в середине пруда.
- Будто сериал про самого себя. Он из кожи вон лез, чтобы показать, как он мне необходим, как он мне помогает, советами, делами. Швырял мне все это в лицо, терпеть было сложно. Я частенько и не выдерживал.
В голове было странно пусто, слова шли сами собой, словно они давно выстроились внутри в нужном порядке, а после - ждали своего часа, чтобы зазвучать.
- Вершиной его дружбы стало то, что он рассказал моим родителям о том, что я встречаюсь с Джуго. С парнем. И что я собираюсь с ним жить. Ты уже знаешь, что это было неправдой.
Саске замолкает, стройный ряд слов натыкается на прочную стену. Еще секунду назад ее не было - и вот, уже возведена до самых небес. Тяжелая, прочная, ее не разрушишь. Но можно попробовать двигать. Незакрепленное основание гудит и хрипит, но поддается. И Учиха выдыхает, чуть опуская подбородок.
- Уже не помню, откуда я возвращался. Это как стерло. Еще в прихожей я учуял отчетливый запах алкоголя - и сразу понял: что-то не так. Отец сидел за кухонным столом, мама пыталась взять его за руку, увести спать, наверное. Но он не шел, он ждал меня. Может быть, впервые за все годы моего существования.
Фугаку поднял глаза и тяжелым взглядом уставился на сына. В груди клокотало, злость хорошо разрастается под прессом дурманящего коньяка.
- Пришел, значит.
- Сначала он говорил спокойно, потом начал орать. Обвинял. Клеймил. Отрекался. Стучал по столу так, что сломалась одна ножка.
- Я тебя растил не ради позора! Не ради того, чтобы все потом за спиной шушукались, что мой сын с мужиками романы крутит! Отвратно!
Грохот хрупких тарелок, что до этого решались только дребезжать, хруст дерева - и стол накреняется, как тонущий корабль, обваливая вслед за собой красивую и любимую красную вазу Микото. Она падает на пол, неподхваченная, и уродуется продольной трещиной.
Саске все это время молча и неподвижно стоит в дверях, смотря через балконную дверь на крышу соседнего дома.
- Он орал все громче и громче, то вскакивал, то садился. Потом хотел кинуться на меня, потому что я стал ему отвечать, но мама остановила. Он ее оттолкнул, грубо, больно.
- Хотя какой ты мне сын! Теперь точно понятно - дурная дрянная кровь того педика, что глазки твоей мамаше строил!
- Я буду рад, если ты и впрямь не мой отец.
- Да ты...!
Кровь кипела, мозг туманился, дырявое сознание не давало ни малейшего шанса самому себе. Внутри клокотала такая злоба, что хотелось свернуть шею этому наглому щенку.
- Я из тебя выбью всю дурь!
- Милый, не надо! - Микото просяще протянула к нему руки, ласково и успокаивающе касаясь ладонями груди. - Ты пьян, давай потом поговорите, завтра, с утра, так будет лучше. Милый, ты слышишь?
- И слушать тебя не хочу!
Фугаку грубо отпихивает от себя жену, и она, не удержавшись, падает на пол. Саске видит, как мать садится и прижимает к лицу дрожащие ладони - и на него накатывает злоба.
- Как ты смеешь ее трогать? Как ты смеешь ее в чем-то обвинять?!
- Я терплю ее и тебя в своем доме, я имею право на все!
- В чем моя вина?! За что ты меня все время винишь?! За то, что я родился?! Или за то, что ты так неуверен в женщине, которую сам выбрал? Или за то, что ты так неуверен в себе?!
- Мой сын не стал бы так разговаривать с отцом! Мой сын не стал бы спать с мужиками, а потом заявляться домой и делать вид, что все нормально!
- Это моя жизнь, мне выбирать. Какое тебе дело до этого, если ни до чего другого не было?! Ты трясешься только за себя, за свою репутацию, прикрываясь какими-то лживыми принципами!
- Умник, да ты...!
Фукагу хватает сына за грудки и припечатывает спиной к стене. Микото поднимается с пола и снова тянется к мужу.
- Милый, не надо, не надо...
- А потом он ее ударил. Этого я терпеть не стал.
Звук пощечины эхом отражается во внезапно наполнившейся тишиной кухне. Микото хватается за щеку и замирает, и у Саске бессознательно сжимаются кулаки. Замах - как начало самой позорной драки. Потому что она против собственного отца. Потому что она на кухне родного дома, где было много тихих и спокойных вечеров. Потому что она на глазах у матери, что просит остановиться. Что умоляется остановиться.
Но вы уже не можете.
Сцепившись как дикие собаки, короткими перебежками по узкой комнате - вы бьете друг друга, тесните к стенам, зажимаете в захват. Фугаку сильнее, Фугаку пьян и выпускает на волю всю свою силу, преумножая ее яростью. Он сдавливает чужое правое запястье, выкручивает его, со всей дури раз за разом бьет им об угол дверного косяка.
- Я бы руки тебе оторвал! Отрезал! Чтобы не лез ими никуда!
Больно, Саске изо всех сил напрягает мышцы, пытается вырваться, но отец уже и сам отпускает его. Швыряя в прихожую как дрянного котенка. И в этот момент рождается ошибка, она распахивает глаза и приветственно машет рукой. Правой, сломанной в запястье. Той самой, которую заводишь за спину и на которую неудачно падаешь, ломая уже травмированные кости.
Саске вскрикивает от боли, остужая тем самым новый пьяный выпад. И с неверием смотрит на неестественно вздыбленное запястье.
- Мы дрались. Он выворачивал мне руки, швырял, припечатывал к стенам. Силы у пьяного хоть отбавляй. В итоге я упал на и до этого поврежденную руку и сломал ее. В запястье. Кость продрала кожу, пошла кровь. Он это заметил и остановился.
Фугаку хотел было поднять Саске с пола и еще раз встряхнуть. Но взгляд наткнулся на чужие глаза, в которых явно читалась дикая боль, а затем - на поврежденную руку и кровь, стекающую по ней.
- Господи, сынок!
Микото вылетела из кухни, забыв про свой страх, про запрет и про злобу мужа.
- Что вы наделали? Да разве это того стоит, да разве это было нужно? Фугаку?! Вот скажи мне - это и впрямь то, чего ты хотел?!
Мужчина отворачивается. Хмель вытесняет из головы недавняя драка и ее завершение.
- Вызывай скорую, пусть едет в травмпункт. Обратно пусть не возвращается.
Саске не смотрит на отца. Не смотрит на мать. Он сжимает зубы от дикой боли и чувствует, как внутри все заполняется едкой пустотой. Она растворяет в себе все прожитое и режет прямо по сердцу будущим. От которого не ждешь ничего хорошего. Которое рваными краями пытается прикрыть собственную безликость и ущербность.
- Милый, больно, я знаю, ты потерпи.
- Мама, уходи от него.
- Что?
- Как ты можешь с ним жить, уходи от него. Мы сможем и без него, правда. Я буду работать и...
- Не надо, не сейчас, не сейчас...
Микото плачет, сидя рядом на полу с трубкой в руке. Саске смотрит на нее и понимает, что она тоже упряма. Что она не хочет уходить даже от такого человека как ее муж. Потому что любит?
- Мы поехали в травмпункт. А потом я переехал к Джуго. Как Кайто и предрекал. Получается, он ясновидящий?
Саске замолкает и делает последнюю затяжку, после чего тушит сигарету о темную кору дерева рядом с ногой и бросает окурок в пакет.
Молчание затапливает все, оно обволакивает бревнышко, на котором вы сидите, оно скользит по глади воды, в которую можно смотреть часами, но там ничего стоящего не увидишь. Зато можно понять, что важно для тебя, заглянув в иную глубину.
В себя.
- Спасибо, - Наруто говорит тихо, но четко. - Спасибо за то, что рассказал мне. Для меня это очень важно, правда. Я... для меня это так важно, ты... не представляешь, как. Плохо, что все это было, ужасно, что все это было. Но хорошо, что ты мне рассказал. Правда, спасибо...
- Мне делали операцию. Вправляли то, что обычным путем не смогли, подчищали все. Заживало туго, шрам остался.
Саске не смотрит на Наруто. Кажется, что он говорит это пустому пространству перед собой. Но Узумаки все равно чувствует и знает, что обращаются именно к нему.
Учиха замолкает, делает глоток пива из банки, а затем медленно ставит ее на землю. А потом, чуть помедлив, тянет пальцы к черному нарукавнику на правой руке и медленно снимает его, протащив через кисть.
- Так что не думай, что я неудавшийся суицидник или что-то вроде этого.
Наруто смотрит на чужое запястье, и у него в груди разрастается давящее чувство. Оно ширится, полнится и дополняет собой то, что уже было там сформировано. Оно крепнет и наполняет колющим теплом кончики пальцев. Оно тяжелит дыхание и не дает вырваться наружу ни единому слову.
Наруто сглатывает и, не поднимая глаз, обхватывает ладонью чужую руку, укладывает ее в свою, как в идеально подходящую по форме опору. А затем медленно наклоняется и аккуратно целует Саске в запястье. В то, что было сломано. В то, что пустило корни боли по всему телу, то, что не зажило до сих пор, являя свои отголоски то в грубых словах, то в недоверии. То в долгом молчании в телефонную трубку.
Наруто целует выпуклый рубец, и ему хочется все исправить. Повернуть время вспять, встретиться раньше, заговорить раньше, изменить судьбу и других людей. Но у него нет таких сил, у него долгие годы были только сны, а теперь есть еще и долгожданный человек, который только что доверил ему свою беду и боль.
И ощутив ее, Узумаки понял, насколько этот человек ему дорог.
Наруто чуть сжимает чужую ладонь, еще раз прижимается губами к бледному запястью.
И только после этого поднимает глаза.
"Давай переплавим огарки прожитых дней в большую свечу".
Автор: Серебряная.
Бета: -
Пейринг: Наруто/Саске, Саске/Наруто, Джуго, Сакура, Итачи, Кайто и прочие.
Рейтинг: R.
Жанр: Ангст, романтика.
Размер: Это уже макси, чуваки.
Саммари (описание): Всем кого-то не хватает. Но не все знают и понимают, кого именно.
Состояние: В процессе.
Дисклеймер: Персонажи – Кишимото.
Предупреждение: слеш, АУ, курим, пьем, мей би ООС.
Размещение: Меня спросите.
От автора: Мужик сказал - мужик сделал).
А вообще - я знаю, что это треш писать раз в год и все такое. Еще я обозначила одну вещь в тексте курсивом - надеюсь, это видно. И у меня простоплеер еще играет, не знаю, как у вас.
Глава 23. Спасибо.- Мне такой ворчливый старик в попутчики попался. Нет, представь, сам кряхтит на весь вагон, а как только дети мимо пробегут - сразу возмущаться начинает. Только успокоится, они опять бегут - и он, такой, снова ворчит. И так без конца, знаешь, будто они кнопку какую на нем нажимают, что он бурчать принимается.
Наруто бурно жестикулирует, чуть подаваясь вперед. Он выливает на Саске тонны самого разнообразного бреда, лишь бы только говорить, лишь бы только рассказывать. Ведь Учиха слушает. Сидит на автобусном сидении напротив и смотрит чуть снисходительно, но вместе с тем внимательно.
За окном зелено-серыми полосами проплывает летний город. Он тихий, неспешный, кое-где крикливый, когда взгляд натыкается на кучки отчего-то веселых людей, явно собранных вместе с какой-то целью. Узумаки этот город уже нравится. Хотя он бы понравился ему в любом случае, даже если бы был черным и темным. Ведь не важно - где, важно - с кем. Люди буднично заходят в приятно прохладный после уличной жары салон, выходят на своих остановках, а Наруто все не может поверить в реальность этого долгожданного момента. Узумаки ерзает на месте, то и дело окликая Саске, то и дело махая ему рукой, призывая посмотреть или снова послушать.
Доказывать себе, каждую минуту, каждую секунду, что ты действительно здесь, что приехал, что тебя позвали, встретили и теперь сидят напротив, поглядывая в окно, ухватывая взглядом каменные стены придорожных домов и музейную резьбу старых балконов.
Наруто смотрит на Саске, на его белую рубашку, его черные прядки, сомкнутые губы и сковывающие нарукавники - и усиленно борется с нестерпимым желанием обнять, поцеловать, прижать к себе, да просто взять за руку. Но чужие взгляды прожигают заранее, и Узумаки чувствует, как возле сердца скручивается противный комок. Несправедливо. Несправедливо, что нельзя.
- Значит... работаешь в этом городе?
- Нет. В разных городах. Этот будет следующим. Можно сказать, я приехал заранее.
- Так… почему мы тогда не встретились в том, где ты работаешь сейчас?
- Этот мне нравится больше. К тому же – я соврал, что еду домой.
- Зачем?
- Чтобы меня не доставали. Наша остановка.
Автобус резко затормозил, мотнув стоящих пассажиров из стороны в сторону. Наруто ненароком завалился на зазевавшуюся у выхода девушку, извинился, улыбнувшись широко и приветливо, получив в ответ только неразборчивое бурчание. Да что сегодня за день такой - все бурчат.
Саске не останавливался ни на секунду, шел и шел вперед, не сбавляя и не прибавляя темпа. Узумаки быстро подстроился под этот ритм, и блестящими глазами разглядывал местные красоты. Здесь и впрямь было мило, более современно, чем в центре города, но со вкусом.
Гостиница располагалась в жилом доме, Учиха потянул на себя тяжелую железную дверь - и из подъезда пахнуло прохладной сыростью и гулкой тишиной. Которая через секунду уже была нарушена топом чьих-то ног, направляющихся вниз с одного из верхних этажей. Наверняка, силуэт видно в пролетах, наверняка, кто-то сможет его увидеть из других домов.
- Вау, эхо тут сумасшедшее.
- В старых домах всегда так.
Запись в гостевом журнале, дежурная улыбка ровно накрашенных губ - Наруто сжал лямки висящего на спине рюкзака и перевел взгляд на Саске, который все это время молча разглядывал расположившийся на стене календарь с абстрактным изображением сакуры. Процедура оформления казалась до одури долгой. До одури тягучей, будто эта девушка специально все делала слишком медленно и размеренно.
Разговоры, взгляды, нескончаемый односторонний треп - все это было и плескалось внутри как в чаше, налитой до краев. Все это лишь заполняло собой пространство на время. Для того, чтобы как только вы вошли в номер - вылиться на пол, омывая иссохшиеся и загрубевшие глиняные бока.
Дверь щелкнула, перекрывая собой свет, текущий из коридора - и Наруто единым рывком скинул с себя дорожный рюкзак и прижал к себе Учиху. Так крепко, как хотел все это время. Куда крепче, чем на перроне, хотя там он отчего-то даже и не подумал сдержаться.
- Саске... - Узумаки гладит чужую спину и чуть отстраняется, чтобы заглянуть в глаза. - Я так скучал, Саске.
Наруто тянется за поцелуем, дарит и получает его, сжимая чужие пальцы в своих. Учиха не противится, но и не увлекает за собой, будто не знает, какую именно грань эмоций выбрать. Он словно натянут струной, но через секунду она смягчается и слабеет. Его мысли будто бы забиты чем-то другим, но руки все равно не отпускают.
Узумаки хочется узнать, безумно хочется увидеть и услышать, что сейчас творится в его голове. Узумаки чувствует и поэтому понимает, в чем тут дело. Эта причина будто недосказанность висит в воздухе и не дает раскрыть руки для объятий. Кайто, верно? Все тот же Кайто?
Заводить разговор на эту тему не хочется, но Наруто прекрасно понимает, что отмалчиваться не стоит. И пусть он сказал уже многое, сотни раз сказал, но нужно еще раз. Потому что сейчас можно заглянуть в глаза. Потому что сейчас можно дотянуться куда глубже и куда явственней, чем по телефону.
Учиха опережает:
- Предлагаю купить, скажем, пива и сходить в одно место.
- Куда?
- Увидишь.
Саске щурит глаза и направляется к двери, ведя Наруто за руку. А затем отпускает. И отчего-то становится так обидно, так пусто, словно тебя только что обманули. Будто помахали перед носом долгожданным билетом в жизнь, а затем закинули его в окно проходящего мимо поезда - и он унес твою мечту за сотни километров от тебя к горизонту.
Узумаки смотрит в спину Саске и поджимает губы. Будто опять не дотянуться. Будто опять все сначала.
Но Учиха оборачивается - и в голову бьет призрачным молотком. Нет, не как раньше. Как раньше не будет.
Потому что этот взгляд другой. Он не похож на тот, что едва касался тебя в том застрявшем лифте. И даже не тот, который прожигал на морозной площадке перед домом.
Этот - куда роднее, этот - видит тебя по-другому. И за этим хочется следовать еще упорнее и еще отчаянней.
***
На улице поднялся небольшой ветер. Он приятно обдувал все тело, сбивая с него летнюю жару и усталость.
Саске остановился, смотря куда-то вправо. Узумаки проследил за его взглядом – через дорогу вытянулся в высь и в ширь новый стройный микрорайон. Коричневые многоэтажки казались игрушечными – настолько опрятно они выглядели. Один из домов был покрыт аккуратным узором, и казалось, будто его обтянули снаружи теплой тканью. Укутанный дом.
- Туда что ли? Эммм, и что там делать?
- Там есть одна неожиданность. Отсюда не увидишь.
Высокие дома, тянущиеся к самому небу, окутанные летним зноем, прикрытые сверху белой ватой безобидных облаков. Они не выглядят шумными, не выглядят заполненными. Они как коробки из-под сухого завтрака просто ждут, когда придут усталые, отдохнувшие, счастливые или раздавленные люди - и возьмут их в руки.
Бетонные блоки со всех сторон - тем еще неожиданней увидеть за всем этим зеленую полосу невысокого леса, что тянется вдаль, уводя на земли еще нетронутой экскаваторами природы.
- Вау, ты про это, да?
- Да. Наверное, скоро и на этом месте будут новые дома, а пока - можно думать, что этот лес здесь навсегда.
Прозвучало пессимистично. Наруто подумалось, что жители и сами будут недовольны, если природу, расположенную прямо у них под окнами станут уничтожать. Но - границ у действий современного мира по сути нет, несмотря на толпы недовольных.
Лес таил в себе еще один запрятанный и неизвестный для непосвященных глаз секрет. Стоило пройти немного вглубь - и тропинка начинала сужаться, а потом внезапно разворачивалась в широкую дорогу, ведущую к небольшому пруду. Тихая водная гладь искрилась на солнце, выдавая легкое движение спокойных на первый взгляд вод.
На пологих берегах росли одинокие и парные деревья, их зеленые кроны были насыщенными и яркими как фантики от конфет с кислым вкусом. Доски на единственном мостике, с которого раньше возможно кто-то рыбачил, прогнили и кое-где обвалились. На особом крупном суку особо крупного дерева чуть покачивался кусок оборванной веревки - раньше там висела тарзанка. Было тихо и спокойно. И удивительно безлюдно.
- Странно, что тут никого - такое красивое место.
Наруто опустился рядом с Саске на кем-то услужливо подготовленное бревно недалеко от воды.
- Сегодня день города. Сейчас все на главной площади.
- А! То-то я думал, чего все такие взбудораженные, кучками на улице собираются.
Саске неопределенно ведет плечом и передает Наруто банку пива, купленную десять минут назад в ближайшем ларьке. Ведь так можно сделать этот день более расслабленным, не так ли?
Здесь так спокойно, что совершенно не хочется говорить о чем-то тяжелом и серьезном. Наруто заводит легкие темы, шутит, чешет в затылке от невесть откуда взявшейся неловкости. Говорит, говорит, говорит, прерываясь на короткие молчаливые паузы.
Все это утекает как вода в песок, и Узумаки с каждой новой минутой все более явственно чувствует, как разговор медленно и неотвратимо скатывается в бегство от самого себя.
- А потом Шикамару нас всех спас, заснув прямо на паре, и тем самым отвлек учителя. Тот и подумать не мог, что...
- После того случая вы виделись с Кайто?
Наруто дергается так, будто его наотмашь ударили по щеке. Все слова застревают в горле, которое разом сушится, побуждая сглотнуть.
Саске смотрит пристально, внимательно. Смотрит так, словно уже знает ответ. Он его и знает, у Узумаки сейчас все можно прочитать по лицу.
- Значит, виделись.
- Он пришел ко мне сам! Адрес узнал у Сакуры, пришел поговорить, но... я выхожу из лифта - и он стоит. И... мне все равно было, что он говорит, я уйти хотел.
Учиха молча переводит взгляд на мерно искрящуюся спокойную воду.
- Саске... ты же не думаешь, что я... он столько говорил о тебе, вот серьезно, ты сам о себе столько не говоришь, сколько он.
Учиха чуть наклоняет голову вправо и с каменным лицом достает из кармана пачку сигарет. Вытаскивает одну, щелкает зажигалкой, закуривает.
- Саске, я говорил тебе и сейчас скажу. Ты думаешь, мне нужен Кайто? Он мне не нужен! Я могу сопереживать ему, сочувствовать, веселиться вместе с ним, идти по улице куда-то. Но он не нужен мне. Не нужен так, как нужен ты со всеми этими заморочками и тайнами. Я всю жизнь ждал кого-то подобного тебе, я обманывался, сравнивал, даже сворачивал... куда-то - и вот пришел к тебе. И я ни за что на свете это не променяю на очередное не то, ни за что не упущу.
Учиха молчит, отрывистой ровной струйкой выдыхая из себя белесый дым. Наруто хватает его за руку, пытается заглянуть в глаза.
- Ты ведь веришь мне? Ты ведь мне веришь?
Учиха молчит. У него опасно-расслабленный вид, предвещающий либо бурю, либо покой.
- Саске, что мне нужно сделать, чтобы ты...!
- Дело даже не в Кайто. Вернее - он не просто человек, который вечно лезет не в свое дело или который вечно раздувает слона из стандартной проблемы или фразы.
Учиха по-прежнему не смотрит на Наруто. Но говорит размеренно и будто бы слегка устало.
- Он катализатор того плохого, что долго назревало в моей жизни. Странно даже, что когда мы с Джуго расстались, он не вылез из-под стола с каким-нибудь нелепым криком.
- Он... говорил, что Джуго звонил ему тогда, когда ты ушел.
- Надо же, получается, и тут без него не обошлось.
Двумя короткими щелчками по белому тельцу сигареты - стряхнуть остатки ненужного пепла.
- Кайто, наверняка, сказал тебе, что мы были друзьями.
- Ну, он...
- Так вот - не были. Не знаю, откуда у него все это пошло: из книг, из фильмов, из сериалов, но он слишком хотел походить именно на такого друга, который обычно есть в каждой мыльной опере у каждого главного героя. Чудаковатый, но преданный. Только вот проблема в том, что он не был другом, а играл друга.
Саске чуть плотнее обхватил банку с пивом и медленно моргнул, по-прежнему смотря в одну точку, где-то в середине пруда.
- Будто сериал про самого себя. Он из кожи вон лез, чтобы показать, как он мне необходим, как он мне помогает, советами, делами. Швырял мне все это в лицо, терпеть было сложно. Я частенько и не выдерживал.
В голове было странно пусто, слова шли сами собой, словно они давно выстроились внутри в нужном порядке, а после - ждали своего часа, чтобы зазвучать.
- Вершиной его дружбы стало то, что он рассказал моим родителям о том, что я встречаюсь с Джуго. С парнем. И что я собираюсь с ним жить. Ты уже знаешь, что это было неправдой.
Саске замолкает, стройный ряд слов натыкается на прочную стену. Еще секунду назад ее не было - и вот, уже возведена до самых небес. Тяжелая, прочная, ее не разрушишь. Но можно попробовать двигать. Незакрепленное основание гудит и хрипит, но поддается. И Учиха выдыхает, чуть опуская подбородок.
- Уже не помню, откуда я возвращался. Это как стерло. Еще в прихожей я учуял отчетливый запах алкоголя - и сразу понял: что-то не так. Отец сидел за кухонным столом, мама пыталась взять его за руку, увести спать, наверное. Но он не шел, он ждал меня. Может быть, впервые за все годы моего существования.
Фугаку поднял глаза и тяжелым взглядом уставился на сына. В груди клокотало, злость хорошо разрастается под прессом дурманящего коньяка.
- Пришел, значит.
- Сначала он говорил спокойно, потом начал орать. Обвинял. Клеймил. Отрекался. Стучал по столу так, что сломалась одна ножка.
- Я тебя растил не ради позора! Не ради того, чтобы все потом за спиной шушукались, что мой сын с мужиками романы крутит! Отвратно!
Грохот хрупких тарелок, что до этого решались только дребезжать, хруст дерева - и стол накреняется, как тонущий корабль, обваливая вслед за собой красивую и любимую красную вазу Микото. Она падает на пол, неподхваченная, и уродуется продольной трещиной.
Саске все это время молча и неподвижно стоит в дверях, смотря через балконную дверь на крышу соседнего дома.
- Он орал все громче и громче, то вскакивал, то садился. Потом хотел кинуться на меня, потому что я стал ему отвечать, но мама остановила. Он ее оттолкнул, грубо, больно.
- Хотя какой ты мне сын! Теперь точно понятно - дурная дрянная кровь того педика, что глазки твоей мамаше строил!
- Я буду рад, если ты и впрямь не мой отец.
- Да ты...!
Кровь кипела, мозг туманился, дырявое сознание не давало ни малейшего шанса самому себе. Внутри клокотала такая злоба, что хотелось свернуть шею этому наглому щенку.
- Я из тебя выбью всю дурь!
- Милый, не надо! - Микото просяще протянула к нему руки, ласково и успокаивающе касаясь ладонями груди. - Ты пьян, давай потом поговорите, завтра, с утра, так будет лучше. Милый, ты слышишь?
- И слушать тебя не хочу!
Фугаку грубо отпихивает от себя жену, и она, не удержавшись, падает на пол. Саске видит, как мать садится и прижимает к лицу дрожащие ладони - и на него накатывает злоба.
- Как ты смеешь ее трогать? Как ты смеешь ее в чем-то обвинять?!
- Я терплю ее и тебя в своем доме, я имею право на все!
- В чем моя вина?! За что ты меня все время винишь?! За то, что я родился?! Или за то, что ты так неуверен в женщине, которую сам выбрал? Или за то, что ты так неуверен в себе?!
- Мой сын не стал бы так разговаривать с отцом! Мой сын не стал бы спать с мужиками, а потом заявляться домой и делать вид, что все нормально!
- Это моя жизнь, мне выбирать. Какое тебе дело до этого, если ни до чего другого не было?! Ты трясешься только за себя, за свою репутацию, прикрываясь какими-то лживыми принципами!
- Умник, да ты...!
Фукагу хватает сына за грудки и припечатывает спиной к стене. Микото поднимается с пола и снова тянется к мужу.
- Милый, не надо, не надо...
- А потом он ее ударил. Этого я терпеть не стал.
Звук пощечины эхом отражается во внезапно наполнившейся тишиной кухне. Микото хватается за щеку и замирает, и у Саске бессознательно сжимаются кулаки. Замах - как начало самой позорной драки. Потому что она против собственного отца. Потому что она на кухне родного дома, где было много тихих и спокойных вечеров. Потому что она на глазах у матери, что просит остановиться. Что умоляется остановиться.
Но вы уже не можете.
Сцепившись как дикие собаки, короткими перебежками по узкой комнате - вы бьете друг друга, тесните к стенам, зажимаете в захват. Фугаку сильнее, Фугаку пьян и выпускает на волю всю свою силу, преумножая ее яростью. Он сдавливает чужое правое запястье, выкручивает его, со всей дури раз за разом бьет им об угол дверного косяка.
- Я бы руки тебе оторвал! Отрезал! Чтобы не лез ими никуда!
Больно, Саске изо всех сил напрягает мышцы, пытается вырваться, но отец уже и сам отпускает его. Швыряя в прихожую как дрянного котенка. И в этот момент рождается ошибка, она распахивает глаза и приветственно машет рукой. Правой, сломанной в запястье. Той самой, которую заводишь за спину и на которую неудачно падаешь, ломая уже травмированные кости.
Саске вскрикивает от боли, остужая тем самым новый пьяный выпад. И с неверием смотрит на неестественно вздыбленное запястье.
- Мы дрались. Он выворачивал мне руки, швырял, припечатывал к стенам. Силы у пьяного хоть отбавляй. В итоге я упал на и до этого поврежденную руку и сломал ее. В запястье. Кость продрала кожу, пошла кровь. Он это заметил и остановился.
Фугаку хотел было поднять Саске с пола и еще раз встряхнуть. Но взгляд наткнулся на чужие глаза, в которых явно читалась дикая боль, а затем - на поврежденную руку и кровь, стекающую по ней.
- Господи, сынок!
Микото вылетела из кухни, забыв про свой страх, про запрет и про злобу мужа.
- Что вы наделали? Да разве это того стоит, да разве это было нужно? Фугаку?! Вот скажи мне - это и впрямь то, чего ты хотел?!
Мужчина отворачивается. Хмель вытесняет из головы недавняя драка и ее завершение.
- Вызывай скорую, пусть едет в травмпункт. Обратно пусть не возвращается.
Саске не смотрит на отца. Не смотрит на мать. Он сжимает зубы от дикой боли и чувствует, как внутри все заполняется едкой пустотой. Она растворяет в себе все прожитое и режет прямо по сердцу будущим. От которого не ждешь ничего хорошего. Которое рваными краями пытается прикрыть собственную безликость и ущербность.
- Милый, больно, я знаю, ты потерпи.
- Мама, уходи от него.
- Что?
- Как ты можешь с ним жить, уходи от него. Мы сможем и без него, правда. Я буду работать и...
- Не надо, не сейчас, не сейчас...
Микото плачет, сидя рядом на полу с трубкой в руке. Саске смотрит на нее и понимает, что она тоже упряма. Что она не хочет уходить даже от такого человека как ее муж. Потому что любит?
- Мы поехали в травмпункт. А потом я переехал к Джуго. Как Кайто и предрекал. Получается, он ясновидящий?
Саске замолкает и делает последнюю затяжку, после чего тушит сигарету о темную кору дерева рядом с ногой и бросает окурок в пакет.
Молчание затапливает все, оно обволакивает бревнышко, на котором вы сидите, оно скользит по глади воды, в которую можно смотреть часами, но там ничего стоящего не увидишь. Зато можно понять, что важно для тебя, заглянув в иную глубину.
В себя.
- Спасибо, - Наруто говорит тихо, но четко. - Спасибо за то, что рассказал мне. Для меня это очень важно, правда. Я... для меня это так важно, ты... не представляешь, как. Плохо, что все это было, ужасно, что все это было. Но хорошо, что ты мне рассказал. Правда, спасибо...
- Мне делали операцию. Вправляли то, что обычным путем не смогли, подчищали все. Заживало туго, шрам остался.
Саске не смотрит на Наруто. Кажется, что он говорит это пустому пространству перед собой. Но Узумаки все равно чувствует и знает, что обращаются именно к нему.
Учиха замолкает, делает глоток пива из банки, а затем медленно ставит ее на землю. А потом, чуть помедлив, тянет пальцы к черному нарукавнику на правой руке и медленно снимает его, протащив через кисть.
- Так что не думай, что я неудавшийся суицидник или что-то вроде этого.
Наруто смотрит на чужое запястье, и у него в груди разрастается давящее чувство. Оно ширится, полнится и дополняет собой то, что уже было там сформировано. Оно крепнет и наполняет колющим теплом кончики пальцев. Оно тяжелит дыхание и не дает вырваться наружу ни единому слову.
Наруто сглатывает и, не поднимая глаз, обхватывает ладонью чужую руку, укладывает ее в свою, как в идеально подходящую по форме опору. А затем медленно наклоняется и аккуратно целует Саске в запястье. В то, что было сломано. В то, что пустило корни боли по всему телу, то, что не зажило до сих пор, являя свои отголоски то в грубых словах, то в недоверии. То в долгом молчании в телефонную трубку.
Наруто целует выпуклый рубец, и ему хочется все исправить. Повернуть время вспять, встретиться раньше, заговорить раньше, изменить судьбу и других людей. Но у него нет таких сил, у него долгие годы были только сны, а теперь есть еще и долгожданный человек, который только что доверил ему свою беду и боль.
И ощутив ее, Узумаки понял, насколько этот человек ему дорог.
Наруто чуть сжимает чужую ладонь, еще раз прижимается губами к бледному запястью.
И только после этого поднимает глаза.
"Давай переплавим огарки прожитых дней в большую свечу".
Вопрос: Фик жил, фик жив. Фик будет жить?
| 1. Я ждал/ла, я дождался/лась | 16 | (88.89%) | |
| 2. Уже не актуально | 0 | (0%) | |
| 3. like | 2 | (11.11%) | |
| 4. dislike | 0 | (0%) | |
| 5. Замораживай его | 0 | (0%) | |
| Всего: | 18 | ||
@темы: Тень-тень-Нарутотень., Меломания., Нарутотень-арт., "Кто будет мной?"
