Миди в процессе "Кто будет мной?"

[silver-silver]

Название: Кто будет мной?
Автор: Серебряная.
Бета: -
Пейринг: Наруто/Саске, Саске/Наруто, Джуго, Сакура и прочие.
Рейтинг: R.
Жанр: Ангст, романтика.
Размер: Планируется - миди.
Саммари (описание): Всем кого-то не хватает. Но не все знают и понимают, кого именно.
Состояние: В процессе.
Дисклеймер: Все не мое, а Кишимото.
Предупреждение: слеш, АУ, курим, пьем, мей би ООС.
Размещение: Меня спросите.
От автора: Нет, вы только представьте, друзья мои, что случилось. Вы видите это, да-да? Это новая глава, и мне даже страшно считать, сколько не было продолжения этого фика. Но я тешу себя надеждой, что кто-то обрадуется и вспомнит, что было такое что-то, да-да-да).
Окей, думаю, не помешает краткое содержание, тык:

Наруто снятся странные сны о неком субъекте, который даже в сновидениях никак не идет на контакт. Темные волосы, длинные пряди, нарукавники - вот и все, что есть в памяти. И в один прекрасный день Узумаки заходит в лифт и застревает в нем. Но не один, а с Саске. Который по описанию очень похож на того самом субъекта из сна. Только имя не совпадает, а оно было озвучено, да-да.
И вот с этого начинается история о попытках строительства отношений, кирпичик за кирпичиком. Учиха попадает на вечеринку у Ино дома, Сакуре кажется, что она влюбилась. А в итоге целуются все равно Саске и Наруто.
Учиха странный, не слишком верит в необходимость "попыток", но все равно приходит на помощь к Наруто, когда тот снова в лифте застревает и на сей раз уже один.
Затем на горизонте маячит прошлое. Бывший Саске - Джуго, у которого недавно умерла любовь всей его жизни. И Сакура, которая нежданно и неожиданно прозрела и захотела Наруто в единоличное владение.
А потом Наруто написал в смске "попробуем?" А что это вообще, и что Саске ответил - to be continued.

Глава 8. Кафе.

Не поддаваться мимолетности момента. Внутреннее стремление им рожденное пришло необдуманно и быстро. И так же быстро уйдет, оставив вас один на один с содеянным. А вот будет оно улыбкой или головной болью – это, кстати, очень занятный вопрос.
Потому что порой, нарушив правила, ты получаешь не болезненное наказание, а новые спасительные горизонты незнакомых дорог.
Впрочем, Саске сейчас вряд ли стал бы искать ответ на извечный вопрос бытия: быть или не быть. Взлохмаченный после сна он стоял в дверях собственной кухни и придирчиво вглядывался в спину хозяйничающего на ней человека. В мыслях не было сакраментального «кто это», но было не менее эмоциональное «какого черта».
Какого черта Джуго сейчас на его кухне варит кофе. Нашел даже богом забытую турку и выглядит почти счастливым, склоняясь над плитой.
- Что ты делаешь?
Утренний кулинар вздрагивает так, будто его застали за чем-то постыдным или противозаконным. Но уже через секунду улыбается и оправдывается бодрящим и насыщенным запахом свежесваренного.
- Должен же я тебя как-то поблагодарить. Начнем с кофе. Ты ведь его любишь.
- Уже нет.
Стрелка часов с усилием перечеркивает сгинувшую минуту, а Джуго извиняется взглядом. То ли за свою поспешность, то ли за свое неведение. Растерянно вертит в руках ложку с длинной ручкой и будто ждет указаний, что теперь делать с этим ненужным и лишним напитком. Так и не научился решать все сам.
Саске хмурится. Он только что встал, и у него болит голова. От недосыпа, неудобной позы и от присутствия в доме постороннего человека. Никак не расслабиться.
На кухонном столе расположились почти полностью допитая бутылка виски и пепельница с кучей скрюченных окурков. Учиха точно знает, что не стал бы курить в квартире, но он точно так же знает - Джуго не дымит. Провалы в памяти? Занятно. Интересно, что он еще не помнит за пеленой прицельного и кратковременного алкогольного опьянения.
- Значит, ты не будешь...
- Я собираюсь выбраться на улицу, на той стороне есть сносная кафешка, - Саске обрывает чужую медленную речь, усаживаясь на ближайший стул и вытягивая ноги.
Джуго следит за ним неотрывно, щелкая ручкой в сторону выключения плиты.
- А ты все также себе на уме.
- Ты со мной. А кофе это вылей.
Звучит, как приказ, но Джуго не протестует. Выглядит примятым, но уже не растерянным. Выдыхает шумно, часы тикают слишком громко. Такое ожидаемое разочарование. Знал, почти ждал, но все равно на что-то надеялся. На что-то, но точно не на чудо. Нечто куда более земное и почти физически ощутимое разливалось по телу с кровью. Оно грело и душило одновременно. И любовью, дружбой или надеждой никак не называлось.
Джуго аккуратно снимает с плиты турку и выливает содержимое в раковину. Вязкую темную неспешную жидкость, которая бьет насыщенным запахом и неодобрительно растекается по отведенному ей месту. На душе погано. На том месте, где старую рану уже начала затягивать новая, нежная кожа, снова появились гнойные нарывы. Джуго прячется за сонным утром и случайно касается чужого плеча. Не встретив сопротивления, прижимает ладонь смелее, но ровный голос все рубит. Понятно, хоть и без точных слов.
- Кажется, ты свою сумку забыл. Там.
Дверь на ключ, повороты отточенными движениями. А улица встречает последствиями снегопада. Весь мир спрятался под единой зимней шапкой и даже носа не высовывает. Идешь, скрепя свежими сцепленными снежинками под подошвами ботинок, по узкой тропе к дороге, словно раздвигая массивные и в то же время невесомые сугробы перед собой, как Моисей толщи препятствующей ему воды.
В кафе от всей этой лирики остаются лишь капли талой воды в волосах и сохраненные на короткое время полоски снега на куртках.
Саске мгновенно «сканирует» пространство и выбирает столик подальше от основной массы людей. Впрочем, народу немного, и это не сложно. Мерный гул отдает неприятной пульсаций в висках, и Учиха кривится, обозначая свое отношение ко всему, что видит в целом. Не имея в виду исключительно людей.
У Джуго сильные руки и широкие ладони. Он сосредоточенно изучает меню, удается это плохо, буквы сплетаются одна с другой. Саске же меню совершенно не нужно, он наизусть знает, что берет здесь всякий раз.
Джуго водит указательным по шершавому листу и доверительно поглядывает на брюнета, который продолжает гипнотизировать его пальцы. От этого взгляда мысли мгновенно ухают в неведомые дали.
- О чем думаешь?
Джуго добродушен, как и большинство здоровяков, и не слишком проницателен, как и большинство людей. С ним нельзя общаться намеками, недомолвками и условностями. Он любит конкретику: чем проще, тем лучше. Скучновато, конечно, зато с ним рядом было крайне надежно. Гарантированно.
Саске пожимает плечами и вновь принимает привычно-равнодушный вид, именно таким встречая первый посыл вибрации, извещающий о полученной только что смске.
Дерево переписки полнится новым посланием, а Учиха с интересом разглядывает предыдущее. Да, глупо получилось, но не в полном же маразме, а значит, хоть чуть, но обдуманно.
"Встретимся сегодня?"
И чуть выше собственный ответ на тот вопрос, что еще выше.
"Ну, давай, попробуем".
Небрежный тон чувствуется даже через напечатанный текст. Саске постукивает указательным по корпусу телефона и отвечает коротко: "Да".
Он пока не умеет предугадывать Узумаки, предположительно следующая смс должна нести в себе вопрос «где».
"Ура). Тогда в пять там же, где и в прошлый раз, ок?)"
"Ок".
Саске думает: может быть, даже занятно будет угадывать этого Наруто. Еще не зная, что предугадать его порой невозможно.
Джуго следит за всем этим, пожалуй, чересчур пристально и к тому же с такой ненужной сейчас тревогой.
- У тебя кто-то есть, да?
- Можно и так сказать.
- И как - хорошо с ним, с ней?
- Сойдет.
Приносят заказ, отчаянно хочется влить в себя банку пива и с чувством смять ее в руке, вытряхивая себе на пальцы остатки пены. Но на столе перед вами только чай. Интеллигенты ни дать, но взять.
Говорят, что данный напиток удачнее всего пить, как англичане, в пять часов. Так эстетичней, более уместно и прочувствованно. Саске плевать на эти условности, у него в обозначенное чуть выше время другие планы. Саске не оправдывает себя по пустякам. Джуго и вовсе ни о чем таком не задумывается.
Он хочет за полчаса узнать все, что произошло за три года, но из Учихи и слова не вытянешь. Он отмалчивается или отмахивается ничего не значащими словами. Отражает все атаки своей личной целостности. У Саске нет дорог, по которым можно вернуться. За спиной - каменные стены.
- Значит, все хорошо?
- Значит, все хорошо.
- А я вспоминал тебя часто, мы не общались совсем, мне даже обидно было.
- Я должен проникнуться трогательностью твоих слов?
Джуго смеется, тихонько, по-доброму. Прикрывает глаза и греет боль внутри. Потеря ведь никуда не делась, но от слов этих грубых отчего-то легче. И хочется ухватиться за этого брюнета гордого, который меланхолично попивает чай из изящной кружки. Пальцы, как у пианиста, когда-то Джуго безумно хотел усадить Учиху за рояль. Пусть играть не умеет, пусть сделает хотя бы один «взмах» над черно-белыми прямоугольниками, при нажатии на которые рождается звук. Мечталось: встать рядом, упереться локтем в лаковую поверхность и любоваться. Они бы так гармонично смотрелись вместе. Саске и рояль.
Джуго тот еще романтик.
- Строишь что-то новое?
- Тебя не касается.
- Тебе всегда было больно ошибаться, не хочу, чтобы это был тот случай.
- О, забота.
Причем, лишняя и наигранная. Попытки подвести к одной-единственной фразе, просто так, без предыстории которую никак не произнести. Слишком аляписто получится. И совсем не к чаю.
Джуго хочется коснуться чужого запястья, пусть даже через ткань нарукавников. Этот жест всегда был особым, личным, персональным. Порой даже красноречивее поцелуя.
Саске делает последний глоток и ставит чашку на стол. Скрещивает руки на груди, ограждая от ненужных мыслей и потуг.
- Ну, пока.
- Может, сходим еще куда? В кино или прогуляться просто?
- Нет.
- Как друзья.
Учиха кривится и еще резче оглашает:
- Нет.
- У вас там все так серьезно, раз ты так категоричен?
- Я думал, что у тебя с Кимимару все было очень серьезно, но теперь не знаю, что и думать, раз ты так быстро решил перескочить снова на меня.
Саске впрыскивает в каждое слово должную дозу яда. Недостаточно, чтобы убить. Вполне - чтобы задеть.
Джуго цепенеет и мрачнеет. В один миг, будто переключателем щелкнули. Пульсирует вена под правым глазом, и снова - досада неуместная, боль извечная, та, что резала столько дней и которую шел искоренять. Джуго уже не помнит, как Саске успокаивал его, гладя по спине, молча и чудовищно по-родному.
И Саске тоже старается этого не помнить.
Джуго всегда славился своими перепадами настроения, и сейчас его пассивность, расслабленность и нежность опасно резко отфильтровались и трансформировались в злость и импульсивность.
- Не смей говорить о том, о чем ничего не знаешь! - рычит почти, но все же сдерживается, не срывается на излишнее повышение громкости. - Я любил его и люблю его!
С остервенением, путаясь пальцами в недрах кармана, выуживает оттуда чистые, но смятые банкноты и бросает их на стол. Собираясь уйти вот так, на агрессивной ноте.
Но все же медлит, дышит шумно и наклоняется к самому уху своего бывшего лучшего друга и бывшего самого дорого человека.
- Знаешь, что, я уверен: никто тебя не полюбит так, как я.
Еще пару секунд греет дыханием мочку, ждет, что Саске обернется или хотя бы косо зацепит взглядом. Но тот не оборачивается, а значит, выход один - хлопнуть ни в чем не повинной дверью и уйти.
Учиха неподвижен, не выпускает из пальцев чашку со стремительно остывающим чаем.
Вот эти прощальные слова могли стать как стрелы, что впиваются в незащищенные участки сердца. Они могли стать дрелью в семь часов утра. Бесит жутко, но сделать в сущности ничего не можешь.
Но не стали ни тем, ни другим. Саске с особой внимательностью и вдумчивостью рассматривает брошенные на стол купюры. Явно за двоих. И на губы наползает кривенькая и самодовольная улыбка. Саске ощущает тотальное превосходство над ситуацией, и ничто и никто не может перекрыть или искоренить это чувства.
Тем более эта розоволосая, как там ее зовут, что смотрит сейчас через все кафе в упор. Учиха не делает вид, что не узнает ее, узнает, отчего же. Просто игнорирует факт ее присутствия на их общей территории.
Сакура смотрит и не может понять, чего в ней больше: желания унизить этого «разлучника» или мечты стать единственной для кого-то столь независимого и холодного, как он. Это будоражит, смазывает все стремления. Харуно знает: с Наруто куда теплее, а с Саске - мурашки по спине. Одно - настоящее, жизненное, второе - мимолетное. Но ненавидеть Учиху и отказываться от него куда проще за глаза, а не так - имея возможность лицезреть во всей красе, пусть даже ощутимо заспанной. Живет где-то близко?
Сакура выдыхает медленно, собираясь с силами. Всегда была легка на подъем, а тут отчего-то страшно. Да-да, именно страшно. Встать, подойти, заговорить. Девушка мысленно ругает себя за это, резко и грубо ругает без всяких там нежностей и недомолвок. Сакура всегда гордилась тем, что определенно отличается от всех этих куриц, которым лишь бы подцепить какого-нибудь пестрого петушка. Она всегда знала себе цену и знала: если что - есть запасной вариант. И этот вариант сейчас ощутимо ускользал из пальцев.
Выдох – и встает резко, чтобы все видели, и чтобы не было возможности дать слабину и снова опуститься на стул. Нужно все делать быстро и решительно, вот он - единственный выход, когда подкашиваются ноги. Девушка пересекает кафе легкой поступью, ненавязчиво, но целеустремленно, стараясь показать, как можно четче, что у нее все под контролем. Подходит к столику, за которым сидит Саске и - в позу «какая встреча», подчеркивая свое стремление правой рукой, что упирается теперь в столешницу. Маневр не прошел беззвучно, чашка Джуго опасно звякнула, но не прельстилась падением.
А Саске поднял на девушку глаза.
- Привет, - быстро и чуть тише, чем нужно. Начало положено, но Учиха не оценив данный подвиг, только кивает и ждет продолжения. А его нет, Сакура теряется под пристальным взглядом, который будто сканирует все ее мысли и находит самые пошлые или неприятные.
- Я хотела спросить... Я присяду тут?
Как же рядом с ним неуютно. Будто сидишь на сквозняке, да еще и на самом продуваемом месте. Зябко перебираешь ногами, пытаясь спрятаться. Но спрятаться-то негде. Сакура уже не рада, что подошла.
В черных глазах мелькает безразличие, которого не было секунду назад. То ли оно долго в пути было, то ли родилось конкретно в этот момент.
- Нет, - лаконично и спокойно. И даже не скажешь, что невежливо. У Саске нет никакого желания еще раз за одно утро делить с кем-то черночайную церемонию. И ему плевать, зачем она подошла, почему сейчас в кафе сидит, а не на своих несомненно скучных занятиях, они ведь редко интересными и веселыми бывают. По крайней мере, Учиха предпочел бы прочтение книги выслушиванию и наматыванию на ус нудного преподавательского трепа.
Сакура растеряна, по гордости шибануло сильно. Мгновенно хочется узнать причину отказа, ведь такой ерундовый вопрос был, не под венец же звала. А тут так резко и некультурно.
- Я на минуту, разговор есть, - возьми себя в руки и давай без излишней кокетливости, хи-хи, ха-ха тут не прокатят.
- Нет, у меня нет на это времени.
Бросив короткий контрольный взгляд на девушку, чьего имени так и не вспомнил, Саске встает из-за стола и не спеша снимает с вешалки куртку. Небрежно задвигает стул, даже не удосужившись позвать официанта для расчета - и идет прочь из кафе. Оно уже выполнило свою функцию, отслужило, можно, как и многое другое, за спиной оставить. Хотя бы на сегодня.
Мимо Сакуры - лишь подняв правую руку в знак прощания, на нее слова тратить не стоит, еще зацепится за них.
А для Харуно это пренебрежение выуживает из дальнего кармашка сердца острое чувство несправедливости и некое нездоровое восхищение. Свобода его действий без условностей и обыденности сопутствующих слов влечет неосознанно. Не церемонится ни с кем, так? Вот бы и впрямь влюбить его в себя, чтобы увидеть и прочувствовать уникальные зябкие ласкающие волны прицельной зависимости. Некоторых людей невозможно любящими представить или хохочущими - и это именно тот случай.
Сакура непроизвольно сжимает кулаки: откуда мысли такие друг с другом едва несвязанные, разрозненные. Кто такой этот Саске, если он здесь живет, кто-то да знает его. Вот бы узнать побольше.
А между тем к заснеженным улочкам и укутанным белым пухом деревьям уже начинает присматриваться метель. Лижет сонную землю резкими мазками ледяного ветра и, всколыхнув на пару секунд кристальный покров, снова затихает. Саске хмурится и решает никуда сегодня не идти. Все равно большую часть пар пропустил, а идти только на последнюю - кайф для идиотов. Впрочем, домой тоже не хочется.
Маршрут автобуса номер семьсот семнадцать не слишком замысловатый: минимум поворотов, минимум пробок. Сорок минут в одну сторону и, соответственно, сорок в другую. Учиха неспешно входит в пустой салон, за ним с писком «влетает» стайка девушек, в стайке три особи, и все чем-то очень довольны. Ничего, переживем, взгляд - в окно, в уши - бусины наушников.
Саске не ищет причин в этом бессмысленном катании. Кто-то буркнет про прожигание времени, кто-то фыркнет и напомнит о более распространенных видах данного крематория.
Мимо медленно тянутся городские пейзажи. Дома то набирают, то теряют высоту, а то и вовсе обрываются строительной пустошью. На остановках зябко пританцовывают люди. Вот такие, безликие, связанные между собой лишь надвигающейся метелью - они лучше всего. В голове - только музыка и ничего больше. Можно даже непозволительно спокойно и полностью для общественных мест расслабиться и прикрыть глаза. Девушки заинтересовано поглядывают, пытаются смеяться, как можно более мелодичней, не понимая того, что их не только не слышат, но и не видят.
Это приходит минут через двадцать. Саске смотрит сквозь грязное стекло автобуса и в очертаниях пригородных магазинов видит иные картины. Автомобильный мост и въезд в город по правую руку. Узкая дорога, машина переваливается с одного бока на другой и гремит неодобрительно. Это вроде как путь домой, но даже воспоминания о нем не греют. И не ранят уже, принимаешь, как должное. Скоро и номер телефона, когда-то будто под кожу пущенный, забудешь.
Саске потирает запястье левой руки через нарукавник и дает кнопочную команду плееру - следующая песня, не задерживайся.
А еще через двадцать минут и его самого с виду задумавшегося, а на деле провалившегося куда-то глубже сознания, громкий окликом «будит» водитель.
- Молодой человек, конечная. Выходить-то будете?
Саске не отвечает, много чести, но выходит из теплого салона прямиком в снежный ад. Ветру понравилось кружить хлопья снега, и он все больше и больше входит в азарт, уже переходя за грани дозволенного. Как расшалившийся ребенок, который уже не понимает, что игра превратилась в жестокость.
Две сигареты подряд в ожидании автобуса в обратную сторону. Пальцы мерзнут - дополнительное подтверждение скверной погоды. Саске греет их в кармане куртки, а на пути обратно выстукивает Наруто смс:
"Не получится сегодня, заметет".
Узумаки читает это короткое сообщение и у него внутри все обрывается. Из сознания выкачивается весь смысл сегодняшнего вечера, а в мозгу мгновенно вспыхивает протест. Ну, уж нет, погода не помеха.
Наруто все утро был таким воодушевленным, каким никогда не был. Сокурсники и раньше видели его в наивысшей степени прекрасном расположении духа, но чтобы улыбаться еще солнечней, чем он мог до этого - это уже событие. Узумаки светился каждой клеточкой, в каждом жесте - небрежная радость и небывалый душевный подъем.
Схожее чувство заполняло, когда после полугода обучения в институте его пригласили на заветную вечеринку, впуская тем самым в круг дружбы, которую он так ждал и к которой так стремился.
Это сложно начинать все сначала, раз за разом, а Узумаки приходилось. Родители часто переезжали - издержки работы, и сначала - маленький мальчик, потом - уже подросток вынужден был раз за разом незнакомцем выходить перед малышами, играющими во дворе или перед классом, полным ребят. И все смотрят, смотрят, редко сразу приветливо. Но Наруто всегда улыбался, он хорошо запомнил и четко понял слова известной песни. С чего там начинается дружба?
Но с каждым разом становилось все труднее. Разговор с родителями, которые все понимали, конечно, привел к длительному привалу в одном из городов. Институт, новые знакомства, самостоятельная жизнь. Все было так, как надо.
А еще в этом городе он встретил Саске.
"Давай, тогда дома посидим, фильм посмотрим)".
"У кого дома?"
"У меня)".
"Ок".
Раньше Наруто всегда бесило это «ок». А вот сейчас всего две буквы вернули утреннее тепло. Узумаки издал победный радостный клич, забыв о том, что он на паре. Преподаватель раздраженно повернулся к источнику шума.
- Извините! - без капли раскаяния и крепко сжимая в руке телефон с выведенной на экран перепиской, как самое ценное в мире. Сидящий рядом Киба присвистнул, глядя на это действо, но никак не прокомментировал. Хотя у него уже зародились определенные мысли на этот свет.
В пять часов ветер чуть приутих, но все равно хлестал по щекам с яростью разгневанной жены. Саске не решился вынуть сигарету, к тому же в этот раз он пришел не первым. Узумаки уже стоял на обговоренном месте, периодически пританцовывая, но тут же себя и одергивая. Ему хотелось, сотворить из момента встречи идеал. Саске усмехнулся, но летящий снег стер с лица это проявление. Колкий, неприятный, когда же закончится эта зима.
Наруто еще издалека разглядел темную фигуру и побрел навстречу. Хотя, конечно, хотелось побежать. Но сугробы, увы, не предоставляли такой возможности.
- Привет! - как можно теплее в эту стужу. И только сейчас, когда уже подошли близко друг к другу, Наруто понимает, что соскучился так, будто не виделись несколько месяцев и скучал так глубинно - словно знакомы долгие годы.
- Привет, - Саске более отчужден, но это уже привычно. Тем более ветер вперемешку со снегом царапает щеки, не давая возможности отрыть глаза, как следует. Учиха не протестует, когда его берут за руку и ведут за собой. Обычно не в его правилах пускать кого-то вперед себя, пусть даже это банальная прогулка. Но здесь нет выбора.
А Наруто идет впереди, крепко сжимая ладонь Саске и принимая на себя свежие удары ветра. И улыбается сквозь белую динамичную пелену, завидев прямо по курсу спасительную дверь родного подъезда.