Автор: Серебряная.
Бета: -
Пейринг: Наруто/Саске, Саске/Наруто, Джуго, Сакура, Итачи и прочие.
Рейтинг: R.
Жанр: Ангст, романтика.
Размер: Планируется - миди.
Саммари (описание): Всем кого-то не хватает. Но не все знают и понимают, кого именно.
Состояние: В процессе.
Дисклеймер: Персонажи – Кишимото.
Предупреждение: слеш, АУ, курим, пьем, мей би ООС.
Размещение: Меня спросите.
От автора: Сюжет развивается. Да ладно? Оо
Глава 13. Затишье.Солнце - маг-ювелир. Оно простирает руки к белоснежности снега и одним лишь мановением мысли обращает поверхность склона в королевский ковер, украшенный сверкающими бриллиантами. Серебристые и голубые гранулы искрятся так, что невольно щуришься и даже не пытаешься уменьшить восторженный шар внутри, что раздувается, питаемый воздухом свободного восторга.
Кайто зевает, даже не удосужившись прикрыть рот рукой. Сакура с минуту старается противиться схожему желанию, но потом сдается и тоже зевает в кулачок. Коротко, но с чувством, как маленькая собачка. Она кажется почти кукольной, упакованная в теплый комбинезон, но это все из-за розовых волос, не более. Они привлекают взгляды и рождают разные мнения: кто-то считает это чудачеством, кто-то идиотизмом, а кто-то креативностью.
Наруто полон сил и энергии, он периодически хватает Саске за рукав и кивает в сторону начала очереди - там счастливые люди, отстоявшие свое, уже получают в прокат желанные лыжи. Наруто будто говорит: нам тоже скоро выдадут, ждать осталось недолго. И Учиха сдержанно кивает ему в ответ, попутно стараясь не заразиться "проказой", пришедшей от Кайто и уже зацепившей Сакуру.
Утром мысли свежие, как мягкий хлеб. Они не успели пропитаться теми проблемами, что подкидывает нам новый день. Они действительно мудрее ночных. Но, быть может, куда менее откровенны.
- Все умеют кататься? - чуть насмешливо берет на себя обманчивое лидерство Кайто. Все кивают утвердительно и убедительно, и только на вершине спуска, осмотрев протяженность и весь масштаб веселья в целом, Сакура неуверенно признается:
- Я... не то чтобы не умею, но... не слишком хорошо.
- Без паники, я буду тебя подстраховывать.
Наруто широко улыбается, упираясь лыжными палками в снег. Защитные очки скрывают блеск глаз, никому не видно, что Узумаки готов сейчас пешком пройти по самому протяженному горному перевалу или, как снаряд, рвануться вниз с самой высокой вершины.
Впрочем, Саске об этом догадывается.
Сильно подстраховывать не пришлось. Страх был только перед первым шагом, он был преумножен первым беглым взглядом и тревогой под лозунгом "возможный провал". Вскоре Сакура уже ловко скользила по снежной трассе, обгоняя Кайто. Тот фыркал и разгонялся сильнее.
- Саске! Давай, кто быстрее?!
Узумаки кричит, пытаясь перекрыть громким голосом вопли и гул тех, кто со вчерашнего дня ждал возможности покататься в волю.
- Я быстрее.
Наруто не согласен и возмущен. И очень весел. Он первый отталкивается от приглаженного старта и мчится вниз. А следом мчится Учиха, точно также раздирая собой пласты холодного воздуха, выбивая лыжами снежные брызги. И освобождаясь от всего, охваченный только этой скоростью и духом соревнований.
Свобода очерчивает и раскрывает душу. Она не во власти и длительности времени, и даже не в просторе полей, она в величие мига, что стал настолько свеж и долог.
Саске опережает на какие-то считанные секунды, Наруто испускает расстроенный клич и валится на снег.
- Нечестно, я отвлекся на середине трассы, там была Сакура, я должен был проверить, как она справляется.
- Не ври мне.
Учиха кидает в блондина пригоршню снега, тот ойкает и смеется.
Что-то сдвинулось. Во времени, в пространстве, в сердце. И легче стало говорить банальные слова, и легче - формулировать важные. И на душе уже не тяжесть тучных мешков, набитых сомнениями, а теплое тельце удивительного чувства правильности и уюта. Оно греет, живет. И иногда урчит.
В обед все, раскрасневшиеся, сидели за столиком в местной столовой. Сакура посветлевшим взглядом осматривала посетителей, Кайто с энтузиазмом ковырял вилкой аппетитную рыбу. А Наруто с небывалым внутренним восторгом разглядывал порозовевшие от мороза щеки Учихи и силился подавить в себе желание приложить к ним ладошки. И попутно уплетал лапшу, щедро поливая ее различными соусами.
- Ты чего так торопишься, никто ж не отнимет, - подкалывает Кайто. Быстро привыкающий к новой компании, он не чувствует ни капли смущения от подобного панибратства.
- Я просто голодный очень, - с набитым ртом отзывается Узумаки.
Сакура хихикает, своеобразно умиляясь тому, как блондин добродушно отмахивается от подобных замечаний. Саске флегматично подцепляет вилкой тушеные овощи и бросает Наруто пару слов на поднятую только что тему еды:
- Не подавись.
- Угу, - охотно отзывается Узумаки и, как назло, давится. Кашляет, пытаясь поскорее пресечь в себе этот позыв, но от подобных попыток только хуже.
Учиха хмыкает раздраженно-неодобрительно, Кайто охотно стучит по спине, а Наруто, восстановив, наконец, нормальное дыхание, смеется над таким досадным совпадением.
После обеда все разбредаются, кто куда. Сакура, лениво потянувшись, "уползает" собирать вещи, Узумаки удивленно расширяет глаза: разве можно было набрать на два дня столько, что потом еще и убирать все в сумку нужно дополнительно и продолжительно. Саске уходит покурить на балкон, а Кайто провожает его долгим и сосредоточенным взглядом.
Как унять премерзкое чувство неуместности и ненужности, когда хочется сказать о чем-то важном. О том, что освободит сердце и мысли от растрепавшейся красной нити, что сдавливает душе горло. Не смертельно, но ощутимо.
Кайто вздохнул. Как перед прыжком в воду, ведь Учиха был на редкость опасной и темной водицей спокойного на первый взгляд пруда. И если раньше рыжий почти всегда знал хотя бы примерный спектр возможных последствий от затрагивания той или иной темы, то теперь рисковал ошибиться и стукнуться со всей дури головой об лед.
Наруто в зоне видимости не наблюдалось, и Кайто, мысленно пожелав себе удачи, подошел к Саске, который расслабленно курил, не выпуская из вида заснеженную гору.
- Здорово сегодня покатались, да?
Равнодушный взгляд был ему ответом, но Учиха хотя бы обернулся на голос, это уже радует.
- Не бойся, я не стану вести светские беседы о погоде или еще какой фигне.
- А о чем будешь?
Саске чуть сжал пальцами никотиновое тельце сигареты и выпустил из легких на свободу серое облачко дыма. Кайто понимал, что сейчас самое время. Он столько лет носил в себе нечто невысказанное. То, что раньше ожесточенно забивал подальше, упорно доказывая самому себе раз за разом, что поступил правильно, что никакой личной вины тут и в помине нет.
Просматривая совершенное уже с высоты нескольких лет и с опытом нулевого общения с Саске, рыжий перешел на иную ступень восприятия: виноват, но хотел, как лучше.
И вот только совсем недавно, взбудораженный некой банальной строчкой, звучащей в тягучей песне, льющейся из радио, Кайто, стиснув зубы, кивнул: да, было обидно, что Джуго занимает все время и мысли лучшего друга. Но, возможно, родители будут против их совместного проживания. И тогда, быть может, эта парочка рассорится - и все будет, как прежде.
Саске ждет, сощурив глаза и изредка моргая, удивительно в такт каждому дуновению ветра за окном. С каждым днем все теплеющего ветра.
- Я хочу извинится. Тогда все произошло так быстро, и ты так кричал на меня, что я... ты просто не оставил мне времени.
Саске ждет, подобные слова для него слишком пусты.
- Я извинился, что ты скажешь? Я правда хотел, как лучше, мы же были друзьями, я хотел доказать, что это не просто слово, что я могу тебе реально в чем-то помочь.
- Я просил тебя не лезть в мою жизнь.
- Но я не мог тупо ничего не делать, я становился лишнем в этой твоей жизни, я поступил опрометчиво, каюсь.
Кайто поднимает вверх согнутые в локтях руки и пытается улыбнуться также нахально, как и прежде. Внутри колотятся отзвуки старых эмоций. Все давно ушло, осталась только колющая изредка ностальгия, да порывистые желания все вернуть и исправить. Но уже через секунду, тряхнув головой, понимаешь - нет, это уже не нужно.
- Ясно.
Саске бросает это слово, как подачку. Рыжему это совсем не нравится, но ему в сущности и не слишком-то нужно реальное прощение Учихи. Он и так этим разговором уже сбросил с себя пару пудов недосказанностей. Кайто веселеет, и снова пускается во все тяжкие, обнаглев настолько, чтобы хлопнуть Саске по плечу.
Повисает неловкая пауза. Учиха с коротким щелчком отшвыривает от себя скуренную сигарету.
- Ммммм, хей, а этот Наруто классный, да? Только знаешь что: для тебя слишком наивен. Он, наверняка, и в единорогов верит, я прав?
Кайто подбадривает сам себя, а Учиха небрежно скидывает его руку со своего плеча.
- Жизнь тебя ничего не учит. Ты снова лезешь не в свое дело.
Саске не желает продолжать разговор, Саске уходит, а это значит - любые жалкие потуги наладить общение заранее обречены.
- Черт возьми, я ему тут душу открываю, руку дружбы снова протягиваю, а он снова строит из себя хладнокровного "ты для меня никто", - рыжий обиженно обманывает сам себя. Рыжий прекрасно понимает, что уже стал для Учихи никем. Сразу после того, как перестал быть объектом его ненависти.
Автобус отходит в четыре. Кайто завистливо наблюдает за теми, кто остается здесь еще минимум на один день. Они никуда не спешат, расслабленно, послеобеденно передвигаясь по коридорам, у них еще будет возможность нацепить лыжи и ухнуть в восторг, скользя по белизне выделенной трассы.
- Эх, люблю зимний спорт. Саске, помнишь, как мы чуть ли не каждую неделю на склон ездили? Было круто...
Рыжий мечтательно теребит пальцами ремень сумки, Саске не отвечает, наблюдая за тем, как Сакура "порхает" рядом с автобусом, а затем забирается в него и занимает четыре максимально удачных по ее мнению места друг за другом.
Наруто уже битых пятнадцать минут копается в номере, подвергая всех риску опоздать домой. Учиха уже раза два порывался пойти поторопить его, но терпеливо одергивал себя, сложив руки на груди и раздраженно постукивая указательным по предплечью.
Секундная стрелка ритмично дергается, подтягивая за собой минутную. Ограниченность времени ощущается почти физически, а Харуно распутывает наушники, в кармане превратившиеся в морской узел.
- Сейчас приду. Иди уже в автобус.
Общество Кайто неприятно, а после их "разговора по душам" - особенно. Уж лучше бы он вообще рот не открывал на эту тему. Саске знает, чтобы избавиться от мерзкого осадка слишком запоздалых объяснений, нужно попасть домой, снегом у подъезда омыть оплеванные воспоминания. Рыжий опоздал на века.
Около номера уже мается уборщица, нетерпеливо сжимающая в руке ведро. Она готова начать работу по условному сигналу "мы уехали" и весьма недовольна вынужденной задержкой. Саске одаривает ее презрительным взглядом, притягивая вниз ручку и толкая дверь от себя.
Наруто, стоящий спиной, дергается, тихо ойкая и рассыпая по полу нечто, по звуку схожее с пригоршней пуговиц.
- Что ты делаешь?
Учиха хмурится, подходя ближе и пытаясь рассмотреть, что Узумаки сжимает в руке и что поспешно пытается собрать с пола.
Одно из белых колесиков стукнулось о ботинок Саске и призывно замерло совсем рядом. Тот поднял ее, скептически, но тревожно зажимая в пальцах.
- Таблетки?
- Эмммммм, это я так - проверить, все ли на месте, ну, знаешь, походная аптечка, все должно быть под рукой.
Наруто красный, как помидор, старательно прячет глаза и слегка морщится, будто в них светит излишне яркая лампа.
- За десять минут до отъезда тебе приспичило пересчитать лекарства?
- Ну... что - уже почти четыре? Ничего себе!
Саске щурится, наблюдая за тем, как Узумаки запихивает упаковку таблеток в передний карман сумки. Он излишне суетлив и излишне пытается всем своим видом показать, что все в полном порядке. Закидывает сумку на плечо, лучезарно улыбается, призывно махнув рукой.
- Пошли!
Саске с места не двигается, и сейчас, и изначально преграждая путь к отступлению.
- Наруто.
- Мы же так опоздаем, Саске, пошли уже!
- Наруто, что болит?
- Ничего, с чего ты взял!
- Врешь.
Учиха не вопрошает, не предполагает, не строит догадки. Он знает точно, он уверен в своих словах, иначе зачем их вообще произносить. Все сомнения лучше оставлять в мыслях.
Узумаки вскидывает голову и смотрит с вызовом, поджимая губы, будто доказать пытается, что это он поймал мяч, выиграл в компьютерной дуэли или первый пересек линию финиша. Саске отступать не собирается, он складывает руки на груди и ждет, неподвижно и терпеливо, словно времени еще полным-полно, словно Сакура не ерзает сейчас на сидении в автобусе, уже начиная закусывать губу от волнения. Странное дело, будто бы это не машина с колесами, призванная доставить вас к вашим теплым и родным домикам, а последний корабль, отправляющийся с гибнущей планеты Земля в иные миры.
Время струится песком в изящных часах, Саске все также щурится, а Наруто опускает голову и отчего-то виновато признается:
- Живот болит.
Учиха приподнимает левую бровь, и Узумаки ждет уже, почти слышит это "я же тебе говорил", "нужно было есть на обед что-нибудь нормальное", "нужно было нормально пережевывать пищу". И пусть раньше брюнет такого никогда не говорил, его голос, произносящий подобные речи звучит в голове на редкость четко и осмысленно.
Но Саске молчит, еще пару секунд гипнотизирует то, как Наруто крючится, стараясь принять такое положение, в котором боль будет чувствоваться меньше. А затем снимает сумку со своего плеча, выуживает оттуда небольшой аккуратный пакет с лекарствами первой необходимости и жестом указывает Наруто сесть.
Тот слушается, не до гонора сейчас. Слушается и растерянно наблюдает за тем, как Учиха наливает в стакан воды из бутылки, что берегли в дорогу, как выдавливает из прямоугольного пакетика бесцветную жижу, перемешивает ее с жидкостью - и протягивает данный "коктейль" блондину, который рефлекторно по-детски морщится.
- Нечего. Пей.
И Наруто пьет, зажимая нос - за это в награду отдельный неодобрительный взгляд.
- Может, поедем на следующем?
- Который в восемь часов? Ну, уж нет, все в норме, мне уже полегчало, видишь!
Учиха не видит, но не спорит. Опоздание каралось бы четырехчасовым ожиданием, но если все же успеть на этот шаттл будущего - можно получить награду. Рев мотора, дребезжание окон. Сакура придирчиво спрашивает, почему Наруто так скрючился в кресле, и меняет выражение глаз на сочувственные, получив ответ.
- Пакетик дать? Мало ли что, - тянет Кайто и ойкает, на очередном лежачем полицейском больно ударившись подбородком о подголовник.
Через пятнадцать минут езды Наруто понимает, что, наверное, лучше было бы поехать на следующем. Сейчас бы свалиться на кровать, поджать ноги и ждать, когда все это пройдет. Боль затихала, но тряска возвращала ее вновь. Слегка подташнивало, и хотелось закрыть глаза и подремать. Узумаки прислонился виском к стеклу, пытаясь абстрагироваться от всего происходящего. Ехать совсем не много, и только об этом сейчас стоит думать.
Закрываешь глаза - и автобус подскакивает на неровностях дороги, отвешивая увесистые оплеухи по щеке, дрожь взбудораженной стремительной ездой машины отдается противной вибрацией в голове, и уже и она тоже сдает позиции и начинает неспешно побаливать.
Стремясь уничтожить зло на корню, Наруто отлипает от стекла и упирается лбом в переднее сидение. В котором Сакура расслабленно слушает музыку.
- Совсем плохо?
- Нет, так - не могу устроиться поудобней.
Узумаки храбрится, с улыбкой ероша волосы. А Саске смотрит внимательно, пытливо, почти враждебно. Его лицо - тонкая грань, в прослойке которой рождается либо оскал, либо улыбка. Грань не способна заглянуть за саму себя, она балансирует меж двух своих полюсов, и если хочет скатиться за один из краев - должна себя уничтожить.
Наруто глубоко вздыхает, и вздрогнув отчего-то, чувствует, как уверенная рука обнимает его за плечи. Учиха смотрит куда-то в сторону, притягивая его к себе. Так медленно, будто в любой момент может передумать. А Узумаки забывает, как правильно дышать, прижимаясь виском не к холодному дребезжащему стеклу, а к теплоте груди.
- Давай, устраивайся поудобней.
Тон отрешенный, и по нему сразу прослеживаешь закономерность - Саске неловко. Ему куда более неловко, когда он проявляет заботу, нежели когда гладит чужое тело в полумраке комнаты.
А Наруто плевать на слова, он, чуть сползая в кресле, жмется к Учихе, благодарно закрывая глаза. Боль притупилась. Она уходит морским отливом. И весь мир притупился тоже. И сквозь эту ватную тишину, будто мерные шаги к заветной двери, проступают удары сердца. Наруто боится, что дышит слишком сильно, что своим сопением заглушит эти звуки, но они незыблемы и спокойны, как небо над горным озером в ясную вечернюю пору.
Так странно слышать это биение, когда вокруг шуршат пакетами, засоряют сознание глупыми рассказами другие пассажиры. Когда мимо проносятся сотни авто, приветственными и недовольными гудками подтверждая свое существование и свое право на него.
Так странно, и так хорошо.
Наруто готов отдать, что угодно, лишь бы как можно дольше слушать эти глухие удары, лишь бы длиться рядом, лишь бы вместе с чужим-родным дыханием становится чуть ближе к гармонии и чуть ближе к тому, кому это дыхание принадлежит.
А за окном - будто новая зима. Снег такой белый, как самый первый. Холод не кусает щеки, только почти ласково проводит по ним огрубевшими от инея варежками. А за окнами - приближение города. Дома постепенно вырастают вдоль дороги приютившиеся, они тянутся к небу, как спящие сейчас вековые деревья. И наконец, триумф высокой гордости - многоэтажные высотки, светом в окнах манящие к себе, как путников на болоте блуждающими огоньками. Они тоже призрачны, потому что этот свет не твой. Свой ты всегда узнаешь. По оттенку, по расположению, по луне, что всегда в это время висит на краешке дома, как долька лимона на тонком стекле бокала.
Наруто задремал так сладко и проникновенно, что его еле разбудили. Морозный воздух отрезвил, а отсутствие боли в животе - обрадовало несказанно.
Сакура нетерпеливо смотрит на часы, отчего-то с легкой грустью поглядывая на Узумаки. Возможно, надеялась, что он ее проводит, а возможно вспомнила что-то недавнее, влекомая забытой, но нежданно прозвучавшей в наушниках мелодией.
Кайто с чувством схватил Наруто за руку и с таким же чувством потряс ее, выражая самое что ни есть дружеское расположение.
- Нам с Сакурой в одну сторону, я ее провожу, в обиду не дам, и все такое. Все было круто. Наруто - не болей. Саске...
Рыжий протянул было руку и брюнету, но вовремя себя одернул. Легкий вздох, и ничего в целом не значащее пожелание.
- И ты тоже не болей. Знаешь, было здорово с тобой еще раз вот так провести время.
Учиха кивает легонько. Неопределенно, безадресно. И идет прочь.
А Узумаки идет следом.
Ему не хочется прощаться, но домашние дела придавливают кирпичом к асфальту. Да и живот периодически отдает неприятной резью, надо бы что-то с этим делать.
Они останавливаются на развилке двух путей. К двум домам - тропы в стену. Саске достает из сумки два порционных пакетика с лекарством и вкладывает их Узумаки в руку.
- Один на ночь выпьешь, один - утром. Понял?
Наруто понял. И не только это.
У Саске холодные пальцы, и Узумаки заключает их в "замок" на прощание. Тянется за поцелуем, но резко останавливается, осознав, что они на улице.
У Учихи нечитаемый взгляд, он замирает совсем, как в автобусе, когда даже курить на остановках не ходил, лишь бы не разбудить этого непутевого блондина. Наруто медлит, и Саске снова хочется уйти.
- Я... я куплю тебе перчатки.
Слова невпопад, теплое прикосновение губ к губам. Здесь никого нет, здесь никого нет до тех пор, пока вы вместе.
- Напиши мне завтра.
Наруто кивает, и разрывает тактильную связь, оставляя на коже обещание на новое прикосновение.
Саске смотрит ему вслед, щелкая зажигалкой и небрежно затягиваясь. Сигарета - как дар небес, тлеющей искрой подтверждающий физическое существование. Саске смотрит, как рваная туча, что темнее неба, медленно ползет навстречу ночи, как бритвой, раненая проводами, что между домами натянуты.
Саске не спешит, будто зная, что эта новая ступень его жизни, заставит сделать шаг навстречу чему-то неопределенному и шаг прочь от чего-то, быть может, не менее важного. Саске выпускает дым в это залатанное небо. И еще раз перечитывает смску, что пришла еще ночью.
В этот же подъезд всего пару минут назад зашел Наруто. Но Учиха направляется не к нему, возносясь на лифте чуть выше осчастливленной приходом хозяина квартиры.
И уже иная, но куда более знакомая отзывается мелодичной трелью на нажатие кнопки звонка. Звук открывающегося замка будоражит прожитые воспоминания. Когда приходил домой - и тебе отрывали дверь.
Но на пороге не Джуго. И не мама.
Итачи выглядит слегка взбудораженным, но при виде младшего брата мгновенно становится собранней, хотя радостный блеск глаз ничем не скрыть.
- Саске, заходи.
В прихожей, как обычно, все идеально. Каждый предмет на своем месте, и кажется, стоит поставить что-то не так - и оно магическим образом переместится вновь куда нужно, исправив тем самым это досадное недоразумение.
- Я прочитал твое сообщение, поздравляю.
Учиха не знает, что еще сказать, но Итачи больше и не надо. Они проходят в гостиную, посреди которой гордо возвышается детская кроватка.
- Я только закончил ее собирать.
Нежное прикосновение к деревянным прутьям, и Саске уже заранее ощущает ревность, она делает пробный, неглубокий надрез. Пусть это и глупо даже для подобного чувства брать начало от прикосновения к мебели.
- Как назовете?
Здесь все не так. Прихожая обманула отсутствием перемен, но она просто еще не успела наполниться ожиданием нового маленького человечка. Ведь скоро, совсем скоро она познает на себе топот его ножек и то количество грязи, что он способен на этих крошечных ножках принести.
- У нас масса вариантов. Но я решил, что пойму, какой выбрать, когда его увижу. Надеюсь, наши с Хитоми мнения совпадут.
Саске опускается на диван и запоздало кивает. Пожалуй, он уже начинает чувствовать себя здесь лишним. Обманчивое ощущение, основанное исключительно на самовнушении.
Телефон посылом вибрации извещает о новом звонке, и Итачи поспешно берет трубку.
- Алло! А, здравствуй, мама. Да, все хорошо. Да, подготовка в самом разгаре. Не волнуйся, я справлюсь. Если что - Саске поможет.
Быстрый взгляд на брата, сменившийся продолжительным и пытливым. Но тот никак не реагирует, продолжая разглядывать свои слегка покрасневшие от холода пальцы.
- Да, у него тоже все хорошо.
На костяшках кожа обветрилась, покрылась белыми "царапинами".
- Я его уже видел в окне, он чудесный.
На ощупь - как накрахмаленная бумага.
- Завтра с утра поеду в роддом, Хитоми мне целый список продиктовала, что купить. Да. Да. Приезжайте обязательно.
Наверное, и впрямь перчатки не помешали бы.
Итачи ходит по комнате, прижимая к уху телефонную трубку. Голос матери звучит радостно, она не просто разделяет с ним счастье, она его преумножает. Брат, сидящий на диване - как противовес на другую чашу весов. И это вовсе не значит, что он не способен радоваться появлению на свет еще одного члена семьи. Вовсе нет. Все дело в том расстоянии и той пустоте, что прочно укрепилась на границе между голосом в телефонном трубке и голосом, что минуту назад звучал в прихожей, и пусть скупо, но искренне поздравлял Итачи с рождением сына.
- Пока, мама.
Саске смотрит в пол, упираясь ладонями в диван и с приправленным раздражением удовлетворением встречает окончание этого разговора.
- Мне нужно быстро сбегать в магазин, пока он не закрылся. Подождешь меня здесь, ладно? Есть разговор.
Учиха кивает: конечно. По тону явно слышно - это что-то важное. И это вызывает неподдельный интерес.
Итачи быстро собирается: джинсы, свитер, куртка, поверх - наматывает шарф, и поспешно выскальзывает на лестничную клетку, гремя ключами. А Саске остается один на один со свершившимся.
Все так сумбурно, все так быстро. На склоне он старался об этом не думать. Но сейчас самое время определить, что это для тебя: беда или радость. И неправ тот, кто удивленно откроет рот и ляпнет, что ответ очевиден.
Саске поднимается с дивана и подходит к детской кроватке. Уже совсем скоро в ней будет спать, встречать спокойные ночи и удивительные рассветы темноглазый малыш. Он будет окружен заботой и лаской. Родители для него будут единственным миром, единственной истиной, опорой, лучшими друзьями, лучшими учителями, лучшими выдумщиками.
Просто лучшими на всем белом свете.
Дети вырастают. И мир распахивается перед ними. И мир заключает их в новые рамки. И потом закрываешь глаза, и неожиданно рождается в сознании мысль о том, что, быть может, та вселенная, которую мы думали не объять, не обнять руками, заключается все в той же колыбели, все в тех же руках.
Или в похожих. В тех, что прижимают к себе с небывалой бережностью.
Саске неотрывно, не моргая смотрит на маленькую подушку, оставленную по центру кроватки. А затем резко вскидывает вверх правую руку и, со злобой вдавливая каждую кнопку, набирает номер.
Свой старый домашний номер.
Гудки - как приговор. Гудки - как вечность. И Учиха уже хочет положить трубку, когда на том конце провода отвечают на звонок.
- Алло.
У матери все тот же спокойный голос. Она, наверное, стоит сейчас рядом с тумбой, на которой испокон веков гордо возвышается телефон.
- Алло, говорите.
Она, наверное, сейчас клонит голову, пытаясь расслышать в этой тишине ответ. Но его не будет. Хотя губы и дрогнули в слабой потуге отозваться. Но были остановлены мгновенно и безжалостно.
- Перезвоните, пожалуйста, вас не слышно.
Саске опускает голову и аккуратно нажимает "отбой". И замирает на месте, приложив верхний край телефона ко лбу.
Он тоже сглупил. Он все же зачем-то сел в этот "автобус", чтобы растрясти свою боль, дремавшую под залежами отрицания, алкоголя, никотина и любовного равнодушия.
Если прошлое тянет вниз, какие шансы есть у настоящего удержать на месте.