Автор: Серебряная.
Бета: -
Пейринг: Наруто/Саске, Саске/Наруто, Джуго, Сакура, Итачи и прочие.
Рейтинг: R.
Жанр: Ангст, романтика.
Размер: Планируется - миди.
Саммари (описание): Всем кого-то не хватает. Но не все знают и понимают, кого именно.
Состояние: В процессе.
Дисклеймер: Персонажи – Кишимото.
Предупреждение: слеш, АУ, курим, пьем, мей би ООС.
Размещение: Меня спросите.
От автора: У меня такое ощущение, что этот фик меняется. В нем почти не осталось того, что убивало меня два года назад. Но в нем появилось то, что убивает меня сейчас. Ну да, меняйся вместе со мной.
Глава 15. Счастье?Наруто сидел на кухне и глупо улыбался. Чуть прикрывал глаза - и видел Саске, который нависал над ним, прожигая насквозь небывалым вниманием и удивительной податливостью. Открывал глаза - и видел Саске, который неспешно пил томатный сок из высокой кружки, сидя напротив и поджав под себя одну ногу.
Наруто не мог не улыбаться, склонив голову набок, наблюдая за тем, как Учиха жмурится в ответ на очередное вспыхнувшее окно, и как он перебирает бледными пальцами по керамическому гладкому боку. Вечно бы на это смотреть.
Вечно бы ощущать ту близость и истинность, что все еще сдавливает грудь и отдает жаром в животе. Вечно бы сидеть вот так на этой теплой кухне и слушать, как медленно и неохотно прокручиваются лопасти предвесенних часов все еще зимнего вечера.
Куртка, брошенная где-то на полпути из прихожей в комнату, так и осталась лежать на полу, пульт от телевизора, от удара вытолкнувший из себя батарейки, так и остался лежать рядом с диваном. А вы переместились сюда. Неохотно выползли из объятий, которые были самыми долгими из тех, что Наруто помнил.
Узумаки снова прикрывает глаза и старается запомнить все, понимая, что все его ощущения и чувства перемешиваются и переливаются, изменчивые в своих оттенках, но не в сути. Они путаются между собой, не поддаваясь фиксации, они внутри и выбиваются наружу только лишь дрожью по коже. И теплом во взгляде.
Наруто то и дело проваливается в недавнюю реальность, когда это было - час назад, полчаса? Время не поддается анализу, память подбрасывает новые возможности - ощутить отголосок былой близости с надеждой на новую. Узумаки переводит взгляд на матовую темноту прихожей и почти видит, как все это было. И от собственных мыслей пробирает до корней волос.
Ведь это было, это и правда было - пальцы такие теплые изнутри, и хочется хвататься за чужие руки, и хочется касаться кожи, ощущая ее шероховатость, ее близость, ее желанность. Наруто выдыхает. Шумно, будто отрекаясь от последних тормозов, от последней преграды. Он нервно облизывает губы, пытаясь совладать с волнением, что сковывает движения и порывы. Ему неловко, ему необходимо, ему нестерпимо не хочется отпускать эту бесконечность. И Саске тянется в ответ.
Его взгляд темен, очерчен, в неспособности своей вырваться за пределы зрачка - становится глубже. И сейчас в нем нет ни капли матовости, он блестит, обезоруживая, обескураживая. Разоблачая истинность момента.
Наруто обхватывает ладонями узкое лицо, прижимается губами к губам, оборвав отчужденность, безразличие, равнодушие. Что угодно. Оставив только жадность до ласки, до близости.
Все желания ухнули в небытие, в самую черную дыру, в самый слепящий свет.
Остался только Саске. В мыслях, в создании, в фантазиях, в каждом залпе пульсации под кожей.
И в руках.
Он удивительно гибкий, удивительно плавный. Он упирается ладонью левой руки в спинку дивана, и нависает над Наруто, а тот просто не знает, как дышать, потому что ни груди, ни воздуха уже не хватает. И жарко до жути, и хочется как можно быстрее коснуться чужой кожи пальцами, но Узумаки отчего-то медлит, хватаясь за самый край темной водолазки. Учихе приходится помогать.
Ненужная одежда - на пол мятым пятном. Они так спешили добраться сюда, но теперь замедлились, нет, не в сомнении и даже не в попытке оттянуть неизбежное с особым сладким мазохизмом. Наруто нужно привыкнуть. Ему просто нужно привыкнуть к этой своей новой смелости.
Все не так, как раньше.
Но дыхание учащается, а пальцы сами уже будто ищут что-то, скользя по оголенному животу. Наруто изучает. Он думал, что при первой же возможности просто набросится на Учиху, но сейчас он смотрит сквозь темноту и бездумно водит пальцами по чужому телу. Очерчивает изгибы, скользит по рукам, замирая возле нарукавников. Задерживает дыхание и хватается за край темной ткани.
- Не нужно. Хватит.
Резкий шепот останавливает, Наруто вскидывает голову, и его тут же хватают за подбородок и требовательно целуют. Саске явно устал ждать.
Ему явно нужно забыться. Хотя бы на время. Упираясь коленом в диван, Учиха прижимает ладонь к чужому животу, гладит сначала мягко, затем напористо, пальцы скользят ниже, скрываясь за тканью легких домашних штанов. Наруто охает и неосознанно прикусывает краешек тех губ, которые в данный момент целует. От испуга прошивает холодом спину, Узумаки хватает Саске за запястья в попытке извиниться, но Учиха лишь чуть отстраняется, языком слизывая солоноватую алость, что проступила на месте укуса. Кто же знал, что у Наруто такие острые зубки.
Саске смотрит - будто черной ватой окутывает. И неожиданной улыбается уголками все тех же губ.
И для Наруто это подобно чуду.
Небывалому, как и пальцы, ласкающие чувствительную плоть, как и собственные руки, что тянутся к чужим джинсам и тянут вниз рыкнувшую "молнию".
Неумело, дрожаще, неловко. Щеки заливает краска, но с каждым движением все больше решительности и отдачи. У Наруто перехватывает дыхание, у Наруто немеет сердце, когда Саске жмется ближе, вгрызаясь в светлые волосы пальцами свободной руки. Когда у него тяжелеет дыхание, и его губы припадают к подрагивающей вместе с остальным телом скуле.
А затем накрывает резко, внезапно и безвозвратно. Будто весь тот жар, что копился все это время разом вспыхнул огнем, и заставил прижать к себе ближе, чтобы неотрывно, заставил придавить, припечатать ладонью на пояснице. Саске шумно выдохнул, когда Наруто подался вперед, наращивая темп, лаская, сдавливая, чуть задерживаясь у верхушки. Сознание поплыло, руки делали уже все сами, никак не реагируя на посылы разума, руководствуясь лишь инстинктами.
Узумаки прижался губами к изгибу плеча и не удержался от стона, когда ловкие пальцы нашли, нащупали правильную амплитуду движения, правильный градус нежности и грубости. У Наруто сбивалось дыхание всякий раз, когда их руки соприкасались костяшками в этом странном жарком поединке.
Это уже становилось невыносимым. Но последней каплей стало то, что скользнув рукой по чужому плечу, Саске сжав его с поистине чудовищной силой. Наруто хрипло вдохнул и, надавив Учихе на затылок, впился в его губы, целуя не переставая, жадно, жарко. Жарко в груди, жарко в паху, где дергаются ладони, пытаясь догнать друг друга, пытаясь долететь, все стремительней, все быстрее до конечной точки. Жарко в мыслях от того, что вот сейчас можешь обнимать его так, как хочешь. Целовать так, как хочешь, не давая дышать, только урывать короткие глотки воздуха. Не давая ни о чем думать, только - чувствовать, как сильно ты в нем нуждаешься. Будто что-то рушится, будто что-то строится, взлетает миллионами кирпичей в небо, миллионом ровных рядов.
Наруто хочется падать, но падать вместе. Он чувствует, как на влажной от пота шее пульсирует бешеная вена. Он чувствует, как колотится сердце, и продолжает целовать ненасытно, одержимо. Хватаясь за Саске и заставляя его хвататься за себя.
И замирает с протяжным стоном, вытягиваясь и подрагивая, увлекая за собой Учиху к этому триумфу близости. До тумана, до искр, до дымки в голове и перед глазами.
Тела разом становятся чересчур тяжелыми, и Наруто прячет лицо в черных волосах, тяжело дыша и облизывая пересохшие губы. Ему хочется сидеть так вечность, не разрывая объятий. И Саске отчего-то тоже не спешит их разрывать, прикрывая глаза.
Это так чертовски хорошо. Это так чертовски приятно, что снова начинает пробирать дрожь, стоит только подумать о большем, о том, что еще ожидает.
Наруто улыбается. Расслабленно и счастливо. Одуревше счастливо, ошалело счастливо сжимает чужую теплую ладонь и прижимает ее к губам, нежно целуя, бездумно водя носом по тонкой коже, по линиям и холмам судьбы.
Наруто хочется сказать, что он счастлив, Наруто хочется выразить, насколько он счастлив. И он заглядывает Учихе в глаза и тонет в их блеске, перекрывшем всю былую матовость. Такое точно не забыть, такое хочется запомнить и дополнять новыми и новыми прикосновениями.
- Наруто.
Реальность проплывает где-то мимо, где-то в параллельной плоскости. Но оттуда его зовут. Узумаки с огромным усилием "выплывает" из океана блаженных воспоминаний и натыкается на неодобрительный взгляд Саске.
- А?
- Прием. Я тебя спрашиваю: у тебя зажигалка есть? Моя сдохла.
- А, да! Есть, вот, там была. А, нет! У меня нет, откуда у меня, нету.
Саске молча выслушивает этот набор слов, а затем скорбно подводит черту:
- Беда.
И снова берет в руки высокую кружку, делая из нее глоток уже теплого томатного сока.
- Но есть спички! Точно! Есть спички, на той же неделе свет вырубали, я свечки зажигал. Или на этой... да, не важно! Ща найду спички!
Подрывается с места, с грохотом выдвигая ящики, один за другим, и копаясь там с энтузиазмом искателя затерянных сокровищ. А когда, наконец, находит заветный коробок и впрямь выглядит, как храбрый пират, отыскавший на дне морском несметные богатства.
- Вот!
Резко разворачивается, не вписывается в поворот, натыкаясь бедром на угол стола. Тот самый, который всегда бьет чертовски больно и чертовски некстати. Узумаки ойкает и кривится, а Учиха смотрит на него, как на дитя малое.
- Осторожней.
- Все ок!
Кладет перед Саске коробок-трофей и улыбается ярче прежнего.
- Вот, - наклоняется и целует брюнета в макушку. И добавляет, - А лучше бы не курил.
Учиха хмыкает, всем своим видом выражая невысказанную фразу: "Сам разберусь". И можно было бы поспорить, наверное, но это еще не сформированное желание заглушает вполне сформированная и резкая своей неожиданностью мелодия телефонного звонка.
Наруто пару секунд выжидательно смотрит на Саске - бери, мол, трубку, чего не берешь-то, а потом ойкает и тянется рукой к мобильнику, вгрызающемуся звучной вибрацией в столешницу. Ну да, это же твой рингтон, а не Учихи. Это же твой мобильник, а не его.
- Алло.
- Привет!
Жизнерадостный голос на том конце несуществующего провода как-то не слишком вяжется с недавними блаженными грезами. Он чужой этот голос, он чуждый для этой кухни на двоих. Впрочем, Саске ее уже покидает, закрывая за собой балконную дверь и распахивая окно.
А еще Наруто не узнает этот голос. Смотрит на экран - номер без имени. Что это еще за инкогнито?
Собеседник будто чувствует его замешательство и сам без каких-либо промедлений разрешает интригу.
- Это Кайто. Не узнал? Я не удивлен.
- А, Кайто, привет. Честно говоря, да, не узнал.
Узумаки смеется, упираясь одной рукой в стол. Не отрывая взгляда от спины Саске, застывшей между балконной дверью и свободным полетом в темноту городского двора.
- Я у Сакуры твой телефончик позаимствовал. И вот, мне сегодня так скучно стало, дай думаю, поболтаем, ты не против?
- Я не против, но сейчас я не могу, давай, как-нибудь в другой раз.
Голос в трубке заметно грустнеет, и Наруто тут же старается это исправить.
- Железно, мы точно как-нибудь с тобой поболтаем. И я сам тебе позвоню, лады?
- Лады.
Кайто отзывается эхом. С точно таким же задором и уверенностью в голосе, и на миг Узумаки кажется, что он просто его копирует. На миг кажется, что эти хамелеонистые замашки несут в себе некую издевку. Но это ощущение пропадает сразу после того, как Наруто слышит в трубке короткие гудки. Нет, это все пустое. Кайто - неплохой парень. И с ним очень легко, правда легко.
А с Саске до чертиков щемит сердце.
И невозможно не выйти к нему. На балкон. Снова. Обнять со спины, положив подбородок на плечо. И удивленно вдохнуть воздух, тот, который огибая никотиновый дым достигает легких. И удивленно распахнуть глаза, доверчиво охнув и улыбнувшись.
- Чувствуешь?
- Что?
- Весной пахнет. Вроде бы еще холодно, мороз, но что-то изменилось, да? Ты чувствуешь?
Саске не чувствует. Его сигарета сжигает саму себя, выпуская пепел в предночное небо. Он не чувствует, но видит, как город оживает огнями. Как, мигнув, воскресает фонарь. Как дороги обретают размытость. Он смотрит вниз и думает о том, как выглядит ночная взлетная полоса. Сколько миллиардов огней можно увидеть, если не отрываясь смотреть в иллюминатор, смотреть до тех пор пока облака не скроют от тебя мир и не скроют тебя от мира.
- Чувствуешь? - повторяет Наруто.
И Саске делает еще одну затяжку, еле удерживая сигарету между средним и указательным.
- Нет, ты придумываешь.
- Вот еще.
- До весны далеко.
- Она будет внезапной. Проснешься утром, а снег уже растаял.
Будто бы разговариваете не о том, что непременно произойдет. Непременно ворвется в ваши жизни, хотите вы этого или нет. Будто бы говорите не об этом, а о снах, нереальных и задевающих те грани души, что всегда спрятаны. Те грани, о которых вы, быть может, и не знаете.
- Давай на следующей неделе сходим в парк. Там хорошо в любое время года.
Наруто счастлив, он строит планы на будущее. А Саске роняет непотушенную сигарету в отмирающую зиму, и она летит остатком яркой стрелы все одиннадцать этажей вниз. До самой земли. До самого дна.
- Сходим?
Узумаки не любит недомолвок и молчания в ответ на вопрос. Он будет спрашивать снова и снова, до посинения. Упорно и иногда нелепо. Ведь и молчание порой ответ.
- Не знаю.
Саске знает, но почему-то не хочет сейчас ничего говорить. А еще Саске знает, что если бы уходил навсегда, ничего бы Наруто не сказал. Но ведь это не тот случай. Но ведь он хочет вернуться. Потом. Но вернуться.
И отчего-то в этом стыдно признаться даже самому себе.
А Узумаки прижимается щекой в шее Учихи и отмечает про себя то, что тот не спросил, кто ему звонил. И отмечает про себя то, что и сам не сказал об этом. Будто бы есть в этом нечто запретное. Но это ведь чушь.
И отчего-то эту чушь хочется сохранить в тайне.
А потом время начинает крутиться, как сумасшедшее. Оно не бежит даже, а носится по кругу, пытаясь изо всех сил догнать свой собственный хвост.
Наруто каждые десять минут шлет Учихе сообщения. Ничего не значащие фразы или нечто с куда более понятным подтекстом, и Саске досадливо хмурится, когда важный разговор с Итачи прерывает гудящая вибрация, повествующая о поступивших смс.
- Я дам тебе помощницу. Она в курсе всех дел, и будет тебе очень полезна. Ее зовут Карин. Карин. Не забудешь, Саске?
- Нет, - короткий ответ - и запись угловатым почерком в блокноте.
Наруто радуется каждой мелочи, каждому соприкосновению: в мыслях, в электронных символах, в ассоциациях и воспоминаниях, пальцами до руки.
Саске скачивает на телефон карту и просматривает на ней точки тех городов, где ему предстоит побывать, взглядом ненужно, но рефлекторно отмеряя расстояния между ними. А затем все также необдуманно замечает то, что будет уезжать, улетать, уходить все дальше от дома. Точнее от этого приюта, которого всегда считал временным.
Но который отчего-то теперь обрел другой оттенок.
Наруто уверен в том, что теперь все будет хорошо. Он улыбается. Улыбается даже тогда, когда почувствованная было в воздухе весна обходит стороной. Или когда его обходит стороной Киба.
Саске уверен в том, что не хочет приходить в дом Итачи, пока там гостит отец. Это только все усугубит. Это только разворошит прошлую боль. Мерзкую и противную. Саске не хочет заставлять мать снова вставать между ними, стараясь успокоить и тем самым попадая под удар. Под такой чертовски отвратительный и незаслуженный удар.
Наруто влюблен, но ему кажется, что он уже любит всей душой.
Саске понимает, что ему сложно сказать Узумаки о своем отъезде. И он откладывает это. На полчаса, на час, на два, на утро.
Эта новость зреет, набухает, наливается алым. И лопается, не сорванная вовремя, лопается в четверг вечером на покрытой снегом тропинке, ведущей к развилке. Каждому в свою сторону.
Наруто непонимающе останавливается.
- Что? Уезжаешь? На выходные?
Его оборвали на полуслове. Затолкали обратно в душу его воодушевление и заставили с тревогой убрать с лица улыбку. Уж очень ровно произнес Саске эти пять слов. "Нет, в субботу я уезжаю".
"Нет" - потому что Наруто опять завел разговор о прогулке в парк.
Учиха не привык медлить, но он медлит, засовывая руки в карманы и разворачиваясь к Узумаки. Он прошел пару лишних шагов вперед, и - как результат, они уже стоит не рядом, а напротив друг друга.
Учиха медлит, смотря Наруто прямо в глаза. И поэтому ему хорошо видно, как меняется их выражение после каждой новой реплики.
- На полгода.
- Что?! То есть - как это, зачем это?!
- По работе.
- По какой-такой... ты же не работаешь нигде!
Наруто кажется, что ему сдавило легкие. Или что на него сверху обрушился пласт земли, способный сбить с ног и позволить сполна ощутить собственную глупость и слабость. Наруто кажется, что Саске шутит. Неумело, ведь это явно не его сильная сторона - юмор. По-черному, неуместно. Наруто хочется хохотнуть, оценив это, но он только тяжело сглатывает, натыкаясь на серьезный и пристальный взгляд Учихи.
Это как локальный, личный конец света. Это как разорвать картину, над которой мучился, любовно накладывая мазки, один за другим. Разорвать в секунду.
- То есть... подожди... с субботу?! То есть, это... - Узумаки судорожно вспоминает, какой сегодня день, загибает пальцы. - Это... послезавтра?! И ты говоришь мне об этом только сейчас?!
Близость только что озвученного события делает его еще более губительным. Наруто делает шаг навстречу, Саске позволяет себе легкий вздох. Темный взгляд смягчается - оборона пережила волну первой реакции.
- Уезжаешь... на полгода, - уже тише повторяет Наруто.
И Учиха добивает его столь же негромким словом:
- Минимум.
"Позвони, и я буду ждать,
Я буду знать, кому из нас верить".