Никого нет в доме твоем.
Никого нет в доме твоем, никого,
Слишком пусто с весны, я-то знаю, поверьте,
Это как размышленья о вечном, о смерти,
Это как затемненье окна моего.
Там так душно, ключи не гремят у порога,
И вода не шумит, не политы цветы,
Мне вдвойне, нет, втройне, в сотни раз одиноко,
Оттого что к подъезду подходишь не ты.
Да, чужих голосов оживленье спасает,
Мне звонят, но другие, и помнят, и ждут,
А я б все это отдал за пару минут,
Тех минут, что мне больше всего не хватает.
Только в доме твоем никого, ни души,
Слишком пусто с весны, я-то знаю, поверьте,
А слова мои – письма в дырявом конверте,
Улетают сквозь двери, дворы, этажи.
Мне бы сон, самый первый, вернуться в начало,
Мне б проснуться, увидеть и снова понять,
Мне бы лифт тот, зачем же их было менять,
Мне б до сердца ладонью, что рядом стучало.
Но по-прежнему в доме твоем никого,
Это как неизбежность и как ожиданье,
Это гимн всем потерям и всем расстояньям,
Это главный маяк для окна моего.
Никого нет в доме твоем, никого,
Слишком пусто с весны, я-то знаю, поверьте,
Это как размышленья о вечном, о смерти,
Это как затемненье окна моего.
Там так душно, ключи не гремят у порога,
И вода не шумит, не политы цветы,
Мне вдвойне, нет, втройне, в сотни раз одиноко,
Оттого что к подъезду подходишь не ты.
Да, чужих голосов оживленье спасает,
Мне звонят, но другие, и помнят, и ждут,
А я б все это отдал за пару минут,
Тех минут, что мне больше всего не хватает.
Только в доме твоем никого, ни души,
Слишком пусто с весны, я-то знаю, поверьте,
А слова мои – письма в дырявом конверте,
Улетают сквозь двери, дворы, этажи.
Мне бы сон, самый первый, вернуться в начало,
Мне б проснуться, увидеть и снова понять,
Мне бы лифт тот, зачем же их было менять,
Мне б до сердца ладонью, что рядом стучало.
Но по-прежнему в доме твоем никого,
Это как неизбежность и как ожиданье,
Это гимн всем потерям и всем расстояньям,
Это главный маяк для окна моего.