Дай мне день, чтоб тебе его отдать (с).
Название: Вторая комната.
Автор: Серебряная.
Бета: -
Пейринг: Наруто/Саске или Саске/Наруто – не суть важно.
Рейтинг: PG.
Жанр: Ангст, hurt/комфорт.
Размер: Драббл.
Саммари (описание): Хорошо ли жить одному?
Состояние: Закончен.
Дисклеймер: Все не мое, а Кишимото.
Предупреждение: слеш, АУ, курим, пьем, мей би ООС.
Размещение: Меня спросите.
От автора: Стиль у меня странный, не всегда понятный. Люблю, наверное, думать и когда думают.
Ключи, четыре поворота, заходим?Саске нравилось жить одному. Никто не спрашивал, когда он придет, когда уйдет, ел ли сегодня, с каких пор начал курить и не дать ли за это по рукам. Саске нравилось небрежно бросать ключи на кровать, сумку – на пол, не заботясь о том, насколько громким был звук падения и тем более не заботясь о содержимом своего «багажа».
Двухкомнатная квартира для одного человека – это неразумно. К чему нужна эта пустующая вторая с лишним двуспальным ложем. Но, видимо, родители Учихи все-таки надеялись, что он будет жить не один. Ну, хотя бы с братом.
Надеялись, пока были живы.
Саске выбрал сам, ему не нужны были слова утешения или сочувствия. Не нужна была жалость, которую хотели на него вылить многие сокурсники. Он был на грани счастья и умиротворения, когда возвращался вечером в пустую квартиру, и никто не выходил навстречу. Никто не выглядывал из-за дверного косяка, не улыбался устало, вытирая мокрые руки тонким полотенцем. «Саске, будешь ужинать?»
Он разогревал готовую еду из магазина, открывал пакет сока, включал телевизор и молча принимал дозу ежедневного рациона, не слишком обращая внимание на вкус. На экране мелькали новости, которые забывались ровно через шесть минут вместе с проникновением в сознание очередной бездарной рекламы. Надоело – и можно беспрепятственно взять в руки пульт и погасить идола современных одиноких бабушек.
А за окном темнело. Мир затихал, замирал вместе с последними лучами солнца, отраженными тысячами окон, которые мигали прощально, в которые невольно заглядываешь, докуривая на широком балконе вечернюю сигарету.
Можно спать. Саске взбивал подушку, придавая ей объем и мягкость, словно хотел поудобнее в ней утонуть. Стягивал футболку, чистил зубы и выключал свет. Забирался под одеяло, укладываясь на бок, поджимая ноги и опуская голову на согнутую в локте руку. И лишь тогда невольно прислушивался. К прошедшему дню, в котором каждая минута сквозила усталостью и равнодушием. Типично и привычно, но не дарит смысла. К проезжающим по главной дороге машинам, люди, как обычно, спешат к единственно верной точке назначения, к ней идешь не просто по привычке, к ней стремишься, как к исключительно правильному и настоящему. Потому что все прочие цели и стремления иллюзорны. В них нет жизни. Все спешат домой.
У Саске не было такой ереси в голове, он с усмешкой прятал нос в изгибе локтя и пытался заснуть. Темнота – старая знакомая, в ней нет угрозы, она лишь обостряет звуки и притупляет зрение, но, как ни странно, именно сквозь нее начинаешь лучше видеть самые очевидные вещи, которые гасли в солнечном свете.
Мир засыпает, и за закрытой входной дверью больше не услышишь шагов. Тотальное одиночество без возможности сплести для себя хоть какую-то нить для связи с внешним миром. Не привязывая ее к детским голосам перед подъездом, к чужим разговорам у открытых окон и на балконах. Эта жизнь сейчас недоступна. Может быть, поэтому Саске в столь поздний и темный час всегда распрямляет ладонь и прикладывает ее к остывшей стене.
Соседняя комната, пустая, с застеленной двуспальной кроватью. Возле белых штор проступают силуэты, они стараются ступать медленно, чтобы никого не разбудить. Женщина улыбается, расчесывая длинные черные волосы. Она смотрит сквозь недавно тщательно вымытое оконное стекло и видит ночные огни города. Цепочка ярких фонарей вдоль дороги, редкие освещенные комнаты, люди с придуманным и реальным счастьем в долгожданных снах.
Мужчина распрямляет одеяло, садится на край, устало поднимая глаза к потолку. Он редко улыбается, не улыбнется и сейчас, обнимая свою жену за плечи. Ночь способна дарить тоску каждому.
Саске почти видит все это. Понимает примитивность своих фантазий, но видит, каждую секунду ожидая звук шагов к двери, резкий стук или визг тормозов. Он почти чувствует, что не один в пустой квартире, он почти знает, кто сегодня делит с ним эту тишину. И не может заснуть. Падая в спасительную дремоту, с болезненным ударом сердца его снова выбрасывает в темную комнату, заставляя судорожно сжать край одеяла. Они там, за стенкой, лежат, обнявшись на кровати. Наутро будут смятые простыни, стакан с водой на тумбочке и открытое окно. Им не хватает воздуха.
Становится жутко. Кажется, будто стена через секунду заострится по рельефу обоев и порежет ладонь. Ноющей болью проползет от пальцев к груди, а в ванне мама снова будет искать закатившийся за стиральную машинку тюбик с кремом.
Они точно там, перешептываются, смотрят друг на друга, в потолок, в окно, лежат, лежат, лежат, обнявшись на кровати. И Саске не выдерживает, трусливой пулей вылетает из комнаты на балкон, щелкая в темноте зажигалкой, освещая коротким пламенем собственное лицо. И курит, постоянно оглядываясь на дверь.
Летний воздух свеж, недавно неслышно прокапал дождь, даря разгоряченному асфальту прохладу. Сигарета выпускает дым, с каждой затяжкой темнеет фильтр.
Саске может признаться этой темноте, являя ей горькую ухмылку, сжимая в пальцах прихваченный с собою телефон.
- Я жалок. Знаешь, мне страшно, что я не один.
Этот номер первый на дозвоне, а еще Учиха не испытывает никаких мук совести. Не важно, что уже очень поздно. Важно, что все равно сонный голос выдает привычное «алло» и не добавляет грубое «ты вообще видел, сколько сейчас времени?»
И Саске молчит, не желая раскрывать свою тайну этому придурку. Все равно он и так все знает. И, наверное, поэтому сам ищет предлог, чтобы зайти к своему соседу среди ночи.
- Эй, у тебя же есть пицца? Тааааак захотелось.
У Учихи есть пицца, но они даже не достают ее из морозилки. Наруто громко топает в прихожей, широко улыбаясь и вещая какую-то очередную ничего не значащую чушь. Морщится, взглянув на сигарету в тонких пальцах, выражая взглядом мысль «я за здоровый образ жизни». И тут же ее перечеркивает, услужливо протягивая брюнету банку охлажденного пива.
Саске ухмыляется, а Узумаки бросает беглый, но внимательный взгляд на закрытую дверь второй комнаты. Потом они неторопливо выливают в себя по ноль-пять горькой жидкости, чтобы это можно было отнести в собственной системе жизненных происшествий к критерию «смягчающее обстоятельство». Но ничего не происходит. Саске кутается в одеяло и закрывает глаза, в надежде успеть заснуть до того, как Наруто допьет банку и уйдет досматривать собственные сны. Сжимается от того, что снова начинает чувствовать силуэты за стеной, снова почти видит, как им нечем дышать, как их уже не спасает открытое окно.
А потом, как собственное нежданное спасение, реальное, физическое, теплое прикосновение. Чужое дыхание куда-то в шею, Наруто даже не выдает никаких предлогов и оправданий. Он просто вжимается лбом в спину Учихи, будто сам ищет утешения, а не утешает. Касается плеча, и Саске постыдным порывом поворачивается к нему и утыкается носом в грудную клетку. Темнота прекрасна. И можно расслабить ладонь и прижать ее не к холодной стене, а к чужому теплу, там, под футболкой, кожей и ребрами бьется сердце. И это не уйдет с рассветом.
Наверное, это можно себе простить. То, что засыпаешь в чьих-то руках, которые так заботливо прижимают к себе, не отпускают в дремоту личного одиночества. То, что все-таки попросил помощи, пусть даже без слов. То, что так спокойно, так правильно, словно жизнь и смысл ощущаются только сейчас. То, что чужие ладони успокаивающе поглаживают по спине, а ты сам непроизвольно сжимаешь материал чужой футболки. И засыпаешь, расслабляясь в его руках, убаюкиваясь его дыханием и его заботой. Можно простить. Если это Наруто.
И, наверное, теперь уже жаль, что рассвет так скоро. Саске по-прежнему нравится жить одному.
Но вот заснуть один он уже не может.

Автор: Серебряная.
Бета: -
Пейринг: Наруто/Саске или Саске/Наруто – не суть важно.
Рейтинг: PG.
Жанр: Ангст, hurt/комфорт.
Размер: Драббл.
Саммари (описание): Хорошо ли жить одному?
Состояние: Закончен.
Дисклеймер: Все не мое, а Кишимото.
Предупреждение: слеш, АУ, курим, пьем, мей би ООС.
Размещение: Меня спросите.
От автора: Стиль у меня странный, не всегда понятный. Люблю, наверное, думать и когда думают.
Ключи, четыре поворота, заходим?Саске нравилось жить одному. Никто не спрашивал, когда он придет, когда уйдет, ел ли сегодня, с каких пор начал курить и не дать ли за это по рукам. Саске нравилось небрежно бросать ключи на кровать, сумку – на пол, не заботясь о том, насколько громким был звук падения и тем более не заботясь о содержимом своего «багажа».
Двухкомнатная квартира для одного человека – это неразумно. К чему нужна эта пустующая вторая с лишним двуспальным ложем. Но, видимо, родители Учихи все-таки надеялись, что он будет жить не один. Ну, хотя бы с братом.
Надеялись, пока были живы.
Саске выбрал сам, ему не нужны были слова утешения или сочувствия. Не нужна была жалость, которую хотели на него вылить многие сокурсники. Он был на грани счастья и умиротворения, когда возвращался вечером в пустую квартиру, и никто не выходил навстречу. Никто не выглядывал из-за дверного косяка, не улыбался устало, вытирая мокрые руки тонким полотенцем. «Саске, будешь ужинать?»
Он разогревал готовую еду из магазина, открывал пакет сока, включал телевизор и молча принимал дозу ежедневного рациона, не слишком обращая внимание на вкус. На экране мелькали новости, которые забывались ровно через шесть минут вместе с проникновением в сознание очередной бездарной рекламы. Надоело – и можно беспрепятственно взять в руки пульт и погасить идола современных одиноких бабушек.
А за окном темнело. Мир затихал, замирал вместе с последними лучами солнца, отраженными тысячами окон, которые мигали прощально, в которые невольно заглядываешь, докуривая на широком балконе вечернюю сигарету.
Можно спать. Саске взбивал подушку, придавая ей объем и мягкость, словно хотел поудобнее в ней утонуть. Стягивал футболку, чистил зубы и выключал свет. Забирался под одеяло, укладываясь на бок, поджимая ноги и опуская голову на согнутую в локте руку. И лишь тогда невольно прислушивался. К прошедшему дню, в котором каждая минута сквозила усталостью и равнодушием. Типично и привычно, но не дарит смысла. К проезжающим по главной дороге машинам, люди, как обычно, спешат к единственно верной точке назначения, к ней идешь не просто по привычке, к ней стремишься, как к исключительно правильному и настоящему. Потому что все прочие цели и стремления иллюзорны. В них нет жизни. Все спешат домой.
У Саске не было такой ереси в голове, он с усмешкой прятал нос в изгибе локтя и пытался заснуть. Темнота – старая знакомая, в ней нет угрозы, она лишь обостряет звуки и притупляет зрение, но, как ни странно, именно сквозь нее начинаешь лучше видеть самые очевидные вещи, которые гасли в солнечном свете.
Мир засыпает, и за закрытой входной дверью больше не услышишь шагов. Тотальное одиночество без возможности сплести для себя хоть какую-то нить для связи с внешним миром. Не привязывая ее к детским голосам перед подъездом, к чужим разговорам у открытых окон и на балконах. Эта жизнь сейчас недоступна. Может быть, поэтому Саске в столь поздний и темный час всегда распрямляет ладонь и прикладывает ее к остывшей стене.
Соседняя комната, пустая, с застеленной двуспальной кроватью. Возле белых штор проступают силуэты, они стараются ступать медленно, чтобы никого не разбудить. Женщина улыбается, расчесывая длинные черные волосы. Она смотрит сквозь недавно тщательно вымытое оконное стекло и видит ночные огни города. Цепочка ярких фонарей вдоль дороги, редкие освещенные комнаты, люди с придуманным и реальным счастьем в долгожданных снах.
Мужчина распрямляет одеяло, садится на край, устало поднимая глаза к потолку. Он редко улыбается, не улыбнется и сейчас, обнимая свою жену за плечи. Ночь способна дарить тоску каждому.
Саске почти видит все это. Понимает примитивность своих фантазий, но видит, каждую секунду ожидая звук шагов к двери, резкий стук или визг тормозов. Он почти чувствует, что не один в пустой квартире, он почти знает, кто сегодня делит с ним эту тишину. И не может заснуть. Падая в спасительную дремоту, с болезненным ударом сердца его снова выбрасывает в темную комнату, заставляя судорожно сжать край одеяла. Они там, за стенкой, лежат, обнявшись на кровати. Наутро будут смятые простыни, стакан с водой на тумбочке и открытое окно. Им не хватает воздуха.
Становится жутко. Кажется, будто стена через секунду заострится по рельефу обоев и порежет ладонь. Ноющей болью проползет от пальцев к груди, а в ванне мама снова будет искать закатившийся за стиральную машинку тюбик с кремом.
Они точно там, перешептываются, смотрят друг на друга, в потолок, в окно, лежат, лежат, лежат, обнявшись на кровати. И Саске не выдерживает, трусливой пулей вылетает из комнаты на балкон, щелкая в темноте зажигалкой, освещая коротким пламенем собственное лицо. И курит, постоянно оглядываясь на дверь.
Летний воздух свеж, недавно неслышно прокапал дождь, даря разгоряченному асфальту прохладу. Сигарета выпускает дым, с каждой затяжкой темнеет фильтр.
Саске может признаться этой темноте, являя ей горькую ухмылку, сжимая в пальцах прихваченный с собою телефон.
- Я жалок. Знаешь, мне страшно, что я не один.
Этот номер первый на дозвоне, а еще Учиха не испытывает никаких мук совести. Не важно, что уже очень поздно. Важно, что все равно сонный голос выдает привычное «алло» и не добавляет грубое «ты вообще видел, сколько сейчас времени?»
И Саске молчит, не желая раскрывать свою тайну этому придурку. Все равно он и так все знает. И, наверное, поэтому сам ищет предлог, чтобы зайти к своему соседу среди ночи.
- Эй, у тебя же есть пицца? Тааааак захотелось.
У Учихи есть пицца, но они даже не достают ее из морозилки. Наруто громко топает в прихожей, широко улыбаясь и вещая какую-то очередную ничего не значащую чушь. Морщится, взглянув на сигарету в тонких пальцах, выражая взглядом мысль «я за здоровый образ жизни». И тут же ее перечеркивает, услужливо протягивая брюнету банку охлажденного пива.
Саске ухмыляется, а Узумаки бросает беглый, но внимательный взгляд на закрытую дверь второй комнаты. Потом они неторопливо выливают в себя по ноль-пять горькой жидкости, чтобы это можно было отнести в собственной системе жизненных происшествий к критерию «смягчающее обстоятельство». Но ничего не происходит. Саске кутается в одеяло и закрывает глаза, в надежде успеть заснуть до того, как Наруто допьет банку и уйдет досматривать собственные сны. Сжимается от того, что снова начинает чувствовать силуэты за стеной, снова почти видит, как им нечем дышать, как их уже не спасает открытое окно.
А потом, как собственное нежданное спасение, реальное, физическое, теплое прикосновение. Чужое дыхание куда-то в шею, Наруто даже не выдает никаких предлогов и оправданий. Он просто вжимается лбом в спину Учихи, будто сам ищет утешения, а не утешает. Касается плеча, и Саске постыдным порывом поворачивается к нему и утыкается носом в грудную клетку. Темнота прекрасна. И можно расслабить ладонь и прижать ее не к холодной стене, а к чужому теплу, там, под футболкой, кожей и ребрами бьется сердце. И это не уйдет с рассветом.
Наверное, это можно себе простить. То, что засыпаешь в чьих-то руках, которые так заботливо прижимают к себе, не отпускают в дремоту личного одиночества. То, что все-таки попросил помощи, пусть даже без слов. То, что так спокойно, так правильно, словно жизнь и смысл ощущаются только сейчас. То, что чужие ладони успокаивающе поглаживают по спине, а ты сам непроизвольно сжимаешь материал чужой футболки. И засыпаешь, расслабляясь в его руках, убаюкиваясь его дыханием и его заботой. Можно простить. Если это Наруто.
И, наверное, теперь уже жаль, что рассвет так скоро. Саске по-прежнему нравится жить одному.
Но вот заснуть один он уже не может.

@темы: Тень-тень-Нарутотень., Нарутотень-арт.
Сам текст тоже хорош - интересный, ненавязчивый стиль покоряет. Легко читается)
Так что - огромное вам спасибо, за шикарный текст) Дневник ваш уже перелопатила, и с нетерпением жду развитий событий в вашем миди) Как хорошо, что в фандоме еще есть хорошие писатели))
Спасибо большое за похвалу и за прочтение). Я постараюсь быть и в будущем хорошей).
и Саске с Наруто - они как раз такие, какими должны были быть.
больое спасибо, что так чудесно пишете)
Изо всех сил стараюсь погрузить в атмосферу, чтобы важным было - не только сюжетная линия, но и нюансы, люблю нюансы).
Очень понравилось как описали состояние Саске - вот его уверенность и отрешенность утром, днем и такая беззащитность ночью.
Браво! Великолепно. А еще мне все таки нравится ,что у Вас в фанфиках у них всю на грани "дружба", прикосновения, объятия и т.д.
Ты супер!
P.S.Блин, надо растягивать удовольствие и читать помедленнее, а то дочитаю все написанное и буду мучиться. Так что вдохновения тебе огромного!
Muse – Feeling Good С таким настроением на работу и попремся
Кстати "Вторая комната" - мой любимый миник у меня же)
Дааа, тебе читать не так уж и много осталось, но осталось же)
"Кстати "Вторая комната" - мой любимый миник у меня же)"
И не зря. Он очень интересный и красивый
"Дааа, тебе читать не так уж и много осталось, но осталось же)"
Растягиваем, растягиваем удовольствие.
Аригато за драббл) было очень вкусно)
Yaoishicha, именно, именно об этом этот драббл, спасибо за прочтение)
вот только на самом деле Наруто не всегда все может принять без слов, да и понять тоже)