Дай мне день, чтоб тебе его отдать (с).
Название: Почему вы не ищете света?
Автор: Серебряная.
Бета: -
Пейринг: Наруто/Саске/Наруто, Сакура, Сай, Хината и прочие,зло в ночи, кто это, ха-ха-ха.
Рейтинг: R.
Жанр: Ангст, романс.
Размер: Мини или миди.
Саммари (описание): Не ходите, дети, гулять в странные городишки. Иначе встретится вам неведомая нечисть, которая будет проверять вас на прочность. А люди будут смотреть из окон, заперев все двери на замки, и называть жуткий вой спасением.
Состояние: В процессе.
Дисклеймер: Кишимото.
Предупреждение: мей би ООС, слеш, АУ, мистика, смертушка.
Размещение: Меня спросите.
От автора: Много слов, мало дела.
Часть 6. Обещаю.Я был хорошим ребенком. Не грубил родителям. Уважал их. Любил.
Дулся порой на них, конечно, но быстро остывал, принося тем самым идеальный, как мне казалось, мир нашей семье.
Они растили меня, они обнимали меня, они улыбались мне. А потом предали, покорно смирившись с судьбой и опустив меня в ту сырую темноту. Да, верно. Я вспомнил. Они тоже говорили, что это все во благо. Они тоже говорили, что это спасение. Но я никак не мог понять: как те, кто был моим миром, те, кто был со мной с самого начала, бросили меня в колодец, чтобы я встретил свой конец в одиночестве.
Каким нужно быть глупцом, чтобы теперь верить чужакам с их речами и стремлениями, ведь самые родные отреклись, пряча лица в ладонях, а сердце в оправданиях.
Умирай ради чужой жизни. Умирай, чтобы кормить чужую злобу. Умирай, чтобы все прочие хотя бы на время ощутили спокойствие и безопасность. Умирай ради выдумки. Ради того, чтобы Колдун поставит еще одну засечку у себя на дверном косяке и ухмыльнулся. Все по плану.
Рано или поздно земля должна была не выдержать. Перенасытившись, она уже не могла впитать в себя еще одного «избранного». Как рвота подступает к горлу, также и неупокоенные души поднимались из ее недр все ближе к свободе.
Кого я обманываю – к очередной клетке. Жаль, что я так поздно понял, что могло послужить вместилищем для боли агонизирующих сознаний. Уже без разума, но с сотнями игл разрывающих на части эмоций и криков. Они все молили. Я тоже их слышал, когда тянулся вверх, к спасительному и недосягаемому кругу, являющему вырванный кусок звездного неба. У меня была надежда, а ими правило только отчаяние. Во мне был страх, и они ощущали его, просачиваясь мне под кожу схожим безумием. Они искали во мне себя. И с каждой минутой, проведенной в том колодце – находили все ярче и явственней.
Людей легко запугать. А когда ими овладеет страх – легко обмануть, направить в нужное русло все их сомнения и мечты.
«Хочу увидеть свет», «хочу услышать смех», «хочу ребенка», «хочу любви». Все так человечно. И банально. Словно они не могут придумать ничего нового. А всмотришься – и увидишь в глазах море. Пучины страха, цепкими пальцами за края пресловутых людских желаний. Все мелко. За сотни километров от берега – все та же мель.
Я видел это море. Хоть раз бы увидеть небо. Где дна не бывает.
Увидеть и понять, что все мы умирали не во имя спасения. Не ублажая чью-то злобу, не сглаживая чью-то боль.
Мы умирали во имя создания нового зла.
* * *
Сакура, уже не скрывая этого, трет и без того красные глаза и вытирает то и дело появляющиеся в них слезы. От пережитого ужаса все еще трясет. А Хината стоит рядом и с убийственной надеждой в глазах смотрит на рыжеволосую. Та не отодвигается брезгливо, не бросает ядовитых слов в адрес серой мышки, у которой в омуте десть тысяч чертей и все не ее. Все подсажены извне и принудительно. Оттого и бесятся еще сильнее, оттого и становятся злее в сто крат.
Они в доме Саске. До которого добрались, не помня как. К которому ноги несли, как к единственному спасению.
Грязные, помятые, потрепанные, со ссадинами на руках, они бежали прочь от колодца, огибая уже выползших на улицы людей. Те спешили на рынок, разложить на прилавки цветастые платья и платки. Они даже не смотрели на четверку безумных, решивших, что ночь в их распоряжении. И что утро безопаснее былой тьмы.
Саске шел впереди, со злостью отпихивая жителей города в сторону, прочь, прочь с дороги. Он напоминал героя комиксов, когда тот на финальной странице спешит уничтожить врага или нажать на красную кнопку, что непременно решит все проблемы либо остановкой разрушительного взрыва, либо его запуском.
Брюнет толкает замешкавшуюся тетку в бок, и та падает на пыльную дорогу. Но не вопит, не возмущается громко от такого хамства и пренебрежения. Даже глаз не поднимает. На ноги – после минутной паузы, и снова – своим путем. И Наруто больно от такого действа, но он словно отдал все свои силы другому человеку, удерживая его и приводя в равновесие. Человеку, который сейчас ведет их в относительную безопасность, отпихивая в сторону жителей города.
День вступает в свои права. Солнце тускло светит сквозь тучи, наверное, дома сейчас куда ярче и куда радостней. Как здесь можно жить, как здесь можно выжить в таком беспросветном тумане, перекрываемом столь же тотальной темнотой по ночам.
Наруто слишком устал, чтобы думать. Он просто идет, изредка прикладывая пальцы к раненой щеке и тут же их убирая. Грязные руки – не самая лучшая дезинфекция.
А потом они заходят в дом. И Сакура начинает плакать.
- Давай уедем отсюда! – крик отчаянный и резкий, лимит терпения иссяк и теперь наступает время для кардинальных решений. – Хватит с меня этого бреда, здесь все сумасшедшие, здесь все уже гнилое! Нужно выбираться отсюда!
Сакуру бросает от отчаяния к решимости. Она подбегает к Наруто и хватает того за руку.
- Уедем! Сейчас! Пока светло!
- А как же Сай?
- Полиция найдет, мы им все расскажем!
Саске стоит у окна и кривит губы. Недобрый смешок в наступившей тишине слышен идеально, и Сакура с ненавистью оборачивается к брюнету.
- Что, не по душе?!
- Правильно, злись, это вам очень поможет.
Саске спокоен. Внешне, по крайней мере. На руки никто не смотрит, а стало быть, и не замечает того, как пальцы судорожно сжимают деревянный край подоконника.
Люди мелькают перед окнами. Однотипные, безликие, чужие – а значит, недостойные ни света, ни спасения. И тьмы тоже недостойные.
Наруто хмурится и решительно сжимает плечи Сакуры.
- Ты думаешь, полиция нам поверит?
- Вы думаете, он вас отпустит? Думаете, машина заведется?
Саске логичен и прямолинеен. Он с укором смотрит на взбунтовавшуюся девушку и снова отворачивается к окну. Его совершенно не интересуют эти люди. Ни один из них.
Хината опускает голову, пряча глаза за ширмой густых темных волос. О ней словно забыли. О ней постоянно забывают. Спрессованная чужой силой, она зябко жмется в угол. Утопая в чужом свете, она в бессилии закрывает глаза. Пропадая в чужой тьме, она забывает свое имя.
Ее желание неизменно и недоступно – выбраться отсюда.
Наруто опустошен. Он чувствует, как слабеет Сакура в его захвате. Он настороженно всматривается в спину Саске, переводит взгляд на просвет окна, слишком мутный, чтобы действительно поверить, что сейчас день.
Наруто чувствует: ему нужен не просто выход, ему нужно знание. Чтобы понять, чтобы прийти к правильному решению. Чтобы суметь помочь этим двоим, кем бы они ни были. И первый вопрос давно готов.
- Сакура, мы обязательно отсюда уедем, ты слышишь, - лбом ко лбу, успокаивая, даря поддержку и ощущение присутствия. – У нас все получится.
Рыжая снова всхлипывает, растеряв всю нежданно проявившуюся решимость. Хината прислоняется спиной к стене и ждет. Потому что взгляд голубых глаз сейчас обращен к ней.
- Хватит уже недомолвок, что вы знаете? Кто вы? И как вы связаны с Защитником?
Саске утыкается лбом в стекло и расслабляется. Вопросы. Вот они, наконец. Смелые и никчемные вопросы, которые никак не помогут. Но и не навредят, скорее всего.
- Вы уже знаете о колодце, - Хината удивленно пожимает плечами.
- Да, и… что?
Девушка ищет поддержки, но Саске не двигается, не произносит ни слова, не оборачивается. Девушка ищет дозволения и не получает его. Поэтому голос дрожит, а предложения не хотят логически вязаться друг с другом. Вдох-выдох, смелее. В этом городе каждый, кто не в общей массе, теперь говорит сам за себя.
- Я Хьюга Хината. Я была выбрана Колдуном и помещена колодец четырнадцать лет назад. Мама сказала, что это ради жизни. Ради сотни людей. Она говорила, я буду спасена самой смертью, что не нужно этого бояться. Такая честь не каждому дана.
В доме скрипят старые доски. От такого сопровождения и от таких речей кровь стынет в жилах. И голос такой обычный, рассказ будто бы будничный. Но Наруто жадно глотает каждое чужое слово, будто оно касается его напрямую. Согласно степени родства, судьбы, рока или еще какой запредельной истины.
- Было так страшно. Я пыталась быть хорошей дочерью, я пыталась не бояться и не кричать! Но меня все равно не забрали, колодец выплюнул меня, как застрявшую в горле кость. Я не знаю, почему. Я не знаю, почему меня обняло что-то за талию и поставило на землю. Спасло или прокляло, я не знаю! Я теперь хуже монстра для этого города! Хуже Защитника! Меня все сторонятся, смотрят сквозь меня, будто не видят. Все из-за этого!
Хината плачет, всхлипывая и сверкая мутными глазами. Задирает кофту, оголяя живот, на котором знакомая замена кожи – серые полосы. Как следы когтей дикого животного. Линии уходят за бока, к спине и там смыкаются, образуя круг.
У Хинаты трясутся руки, она видит отвращение в глазах Сакуры, что прижалась к блондину всем телом, инстинктивно ища защиты. Или ей кажется, что она его видит. Наруто же смотрит ошарашено, но даже без тени брезгливости.
- Я не могу умереть. Они спасаются меня каждый раз, лечат, дают силу. Иначе бы я и минуты против Защитника не продержалась. Я иногда думаю… они здесь, на коже живота… наверно, если бы у меня появился ребенок, он был бы… особенным.
- В этом городе нет детей.
Все вздрагивают от тихого голоса. Но Саске будто бы и не к ним обращается. А к самому себе.
- Никто не может зачать или родить. Мило, верно?
- Нет детей – нет будущего, - шепчет Хината.
- Этот город обречен на вымирание. Ведь чужаков здесь тоже не любят. Никого не впускать, никого не выпускать. Это все как закрытый эксперимент. Немного нелепый, но хладнокровный, не так ли?
- Саске…
Наруто хочется подойти ближе, но к нему прижалась уставшая и морально, и физически девушка, с которой он дружит уже много лет. И к которой когда-то испытывал романтические чувства.
- Саске, ты тоже был…
Серые линии по животу. Серые линии по рукам. Надрывный хрип Защитника в том доме под белоснежной простыней. Ему нестерпимо хочется добраться до чего-то. Что-то завершить. Что-то узнать, увидеть. Ему хочется успокоиться или быть упокоенным. Поэтому каждый день он забирается под белоснежную простынь и не дышит. Как под толщей земли, в которую должен был быть опущен, замирает до темноты ночной, в надежде, что ничто не поднимет его снова. Но – как удар по ребрам, помимо своей воли выбирается, валится на деревянный пол и воет. От бессилья и силы, что способна напугать чужака и заставить жителей забиться по углам своим домов и дрожать, как крысы, поджимая хвосты.
А потом прыжком добраться до дороги, по которой иногда едут, тянутся в проклятый город унылые людские машинки. А от дороги прыгнуть к крайнему дому и замереть под окном.
Чтобы услышать шутливое и даже не тебе предназначенное, короткое слово знакомым голосом: «Фас». И ощутить нереальный, но тяжелый и болезненный короткий удар мертвого сердца о грудную клетку.
Фас, Защитник. Никого не впускать, никого не выпускать. Ждать чего-то. Поймешь только, когда увидишь.
Наруто готов поклясться, что на пару минут точно выпал из реальности. Незнакомым шепотом что-то прошелестело в мозгу и мгновенно перекрылось реальностью.
Саске смотрит странно, очень странно. Концентрированной ненавистью вгрызается зрачками в зрачки.
- Я Учиха Саске. Знак моего рода был вырезан на телах всех «избранных». В остальном моя история в целом ничем не отличается от истории Хинаты.
- Но у тебя полосы на руках?
- Верно.
У Наруто внутри все сжимается. Предвкушением истины или ее бесполезностью. Сакура утыкается лицом ему в грудь, старается спрятаться возле чужого тепла. Сил нет совсем. Ни на страх, ни на бесстрашие.
- Вы устали. Наверху сможете отдохнуть. Все.
Саске вновь поворачивается к окну и замирает. Как второстепенный герой компьютерной игры, поведавший все, что знал и должен был сказать для развития сюжета.
А Наруто мрачнеет и сжимает кулаки.
- Нужно что-то делать с этим Защитником! От него все беды, так? Надо всем вместе, вместе мы все сможем! Если весь город пойдет против него, то он не выстоит!
- Город не пойдет.
- А ты звал?
Сакура, испуганно отпрянув от блондина, пытается его удержать от поспешных выводов и нелепых действий. Но это невозможно.
Солнце все такое же тусклое, как свет электрической лампочки сквозь запыленный плафон. Наруто выбегает на улицу, рынок совсем близко. И там, как и вчера, и позавчера, и год, и два назад замершие с притворной улыбкой на губах люди продают и покупают никому не нужные цветастые тряпки.
- Неужели вы не хотите покончить с этим ужасом! Неужели вы не хотите жить и ничего не бояться! Давайте вместе! Давайте вместе пойдем и покажем этому Защитнику, кто здесь главный! Вы слышите?!
Торговля не прекращается. Ни на миг. Лишь пара женщин и сидящий на траве мужчина коротко вздрагивают.
- Вы слышите меня?! Почему вы ничего не делаете?!
Никто не поднимает глаз. Уж лучше привычный страх, чем незнакомое далекое будущее. Уж лучше делать вид, что все хорошо, чем потом мучатся новыми пугающими горизонтами и высотами.
Наруто не понимает. Носится по рынку, призывая людей к прозрению и вниманию. Но город уже пуст. В городе будто и нет никого. Только туман и ветер. Который огибает старый колодец, не решаясь заглянуть в него хотя бы краешком своей неспокойной сути.
Наруто хватает за руку женщину, которая любовно разглаживает ярко-красный платок. Им вполне можно согреться в морозную зиму. Она все слышит, но тоже не поднимает головы.
Наруто хватает ее за руку, тянет на себя, стараясь в глаза заглянуть. И замирает от пустоты и прямоты ответного.
- Хотите купить платок? Это хороший подарок, поверьте.
Хината молча сидит на пороге крайнего дома, вглядываясь в далекий край бескрайнего неба. Сакура стоит посреди комнаты, ссутулившись и уставившись в пол.
А Саске смотрит в окно. Наблюдая за тем, как мечется по рынку Наруто. Наблюдает неотрывно и пристально. И во взгляде на миг мелькает едва заметное, но явное и реальное сочувствие.
Ночные сны глубокие и умиротворенные. Тело и разум нуждаются в успокоении и отдыхе и с радостью погружаются в туман сновидений. Впрочем, дневные сны порой спасительны. Когда темнота пугает не только своей сутью и выдуманными монстрами. Но и теми страхами, которые уже обрели реальное воплощение. Которые уже не раз держали вас за горло и хрипели в лицо.
Спали на втором этаже. Сакура и Хината уместились на кровати, Наруто дремал в кресле. По крайней мере, ему казалось, что он способен проснуться от любого шороха. Но человек предполагает, а усталость располагает. В итоге он не слышал ничего.
Смех в этом городе кажется чем-то нереальным. Но ребенок и правда смеется, не злорадно, без издевки. Так незамутненно искренне, что сердце сжимается от надежды и болезненной невозможности происходящего.
- Брааааат, почему ты такой хмурый? Колдун сказал, что нам ничего не угрожает.
Голос искажается, плывет. Тело непроизвольно дергается. Крики, вопли, они разрывают голову, придавливают к земле, душат. Путаясь в реальности и иллюзиях, сам пытаешься кричать, но не можешь. И кажется, что чьи-то маленькие ладошки касаются лба и снова чей-то голос, обеспокоенный и чересчур звонкий зовет, просит и снова зовет.
Но не тебя.
Наруто резко просыпается, чуть ли не падая носом в пол из неудобного и скрюченного положения в кресле. За окном – чернота. Девушки мерно дышат, погруженные в спокойные с виду сновидения. Разве что Хината чуть хмурится и закусывает губу. Но лучше не будить.
Узумаки осторожно поднимается на ноги и проводит ладонью по лицу. Что за дурацкий сон. Больше похожий на воспоминания, но с тобой такого явно в жизни не случалось. У тебя нет братьев. И сестер тоже нет.
Лунный свет мажет комнату нереальностью, иллюзией мира и тишины. Едва качаются кроны деревьев за окном, глазом почти не уловить. Ветер тоже отдыхает, уткнувшись в темную траву у самого крыльца, которое скрипит неожиданно под чьей-то поступью.
Наруто перепрыгивает разом через несколько ступенек и, как можно тише, приземляется на первый этаж. И ищет, чем бы можно было защититься и защитить. И снова натыкается взглядом на увесистые часы. Не до ностальгии сейчас – в руки, раз-два.
Входная дверь приоткрывается, Наруто замахивается и замирает.
Саске смотрит презрительно, нацеливаясь дулом пистолета блондину прямо в лоб. Пара секунд в звенящей тишине и каждый опускает свое оружие.
- Повторяешься.
Учиха кивает на часы, а Наруто бледнеет.
- Я это, ты не думай, я услышал шум, думал: опять кто лезет нехороший, я…
- Расслабься, я понял.
Саске проходит дальше и кладет пистолет на подоконник. Отвечает, не дожидаясь вопроса:
- Я был в доме Колдуна. Его там нет, дверь открыта, на столе – вот это, - короткий кивок в сторону оружия. – Как намек, что пора стреляться.
- Что ты там хотел найти?
Кажется, что вы здесь одни. Что наверху нет ни Сакуры, ни Хинаты, и что вот сейчас этот до сих пор совершенно непонятный брюнет скажет что-то важное. Но нет, молчит. Снова смотрит в окно, замерев подобно бледным и пугающим манекенам в торговых центрах. Хочется всматриваться им в лица до тех пор, пока не прорисуются глаза. Откроются, моргнув пару раз, и поглотят вас своей пустотой и безжизненностью.
Саске стоит, уперевшись ладонями в подоконник и поглаживая мизинцем ствол пистолета. Наруто снова хочется подойти ближе, но он делает всего лишь один нерешительный шаг вперед. Он все еще понять не может, что это. То ли наваждение какое-то, то ли закономерная реакция, вызванная царящей вокруг атмосферой тайны и страха.
- Меня брат пытался спасти. Из того колодца. Но не успел. Его убили. Из пистолета. Я вот думаю, вдруг из этого.
Ладони сжимаются в кулаки, а лицо искажает уродливая гримаса. В глазах уже видны проблески красных всполохов. Они отражаются в ровной глади оконного стекла, и Наруто их видит. Но ему отчего-то не страшно.
- Может… этот Колдун уже умер? Когда ты видел его в последний раз?
- Четырнадцать лет назад.
- Так давно? Почему? Он же тут вроде как главное лицо во всей этой ерунде, значит, и начинать нужно было с него, наверняка, он единственный, кто все знает!
- Потому что я не хотел ничего знать, ничего решать. И жить тоже не хотел. Ни жить, ни умирать.
Саске оборачивается и смотрит тяжелым, как медные колокола, взглядом. Скользит мысленно по раненой щеке, отмечая три четкие полосы. Нет, это не минутная слабость и не попытка сказать «спасибо». Учиха ненавидит Наруто всей душой или ее остатками. Жгуче, но мирно ненавидит. Так ненавидят тех, кто видел изъяны в абсолютной защите замкнутых людей. Людей закрытых добровольно или принудительно, но оберегающих свою целостность, как прилежная ученица – девственность. Ну, неужели вы проникнитесь теплыми чувствами к тому, кто насильно отберет у вас то, что вы свято храните.
Саске хранил не свято. Но все же. Он отпечатывал стены и заливал их бетоном, оставляя лишь окно, чтобы слышать панические и холодящие кровь крики с улиц. Красота.
Наруто чувствует. Ему бы только коснуться, и он все поймет. Нечто такое, что никто еще никогда не понимал. Дар это или проклятье – плевать, но после той встречи с Защитником под тканью простыни, хотя бы одна из тех серых полос, что окольцовывали не раз запястья этого брюнета, проникли и ему под кожу. А после той погони и принудительных объятий в лесу – и вовсе что-то внутри погнулось, вытянулось и теперь ищет, ищет и не может найти.
Пауза затянулась. И Саске, чуть клоня голову вправо, произносит спокойно, указывая взглядом на поврежденную щеку:
- Думаю, останутся шрамы.
- Ничего.
Наруто улыбается широко и раздражает этим жутко. Учиха резко отходит от окна и шарит цепкими пальцами в ящике выдвижном, извлекая оттуда небольшой пузырек. Манит жестом, снимая с того крышку.
- Мазь, - и приказным тоном. – Подойди.
Блондин возмущается тихо и показушно, но подходит, замирая под мелкими меткими касаниями чужих рук.
Саске погружает указательный и средний пальцы в белую субстанцию и переносит ее на порезы. Проводит аккуратно, не втирая в кожу, а оставляя впираться самой. Поврежденные участки жадно принимают лекарство, которое оставляет после себя приятный холодок и такой же запах.
Саске наносит целебную смесь штрихами, будто зная какой-то особый прием, будто старается продлить момент. От таких мыслей у Наруто мгновенно краснеют щеки, и он перехватывает бледные пальцы возле самой кожи, останавливая непонятно зачем.
- Что?
Учиха не вырывается, но и не расслабляется руку. Во взгляде мелькает насмешка.
А у Наруто бешено колотится сердце. В голове чьи-то слова и выкрики. В нос бьет сыростью одинокого колодца, а по ногам – убийственной паникой. И чтобы хоть как-то от этого избавиться, Узумаки рывком тянет Саске на себя и впивается губами в его губы. Целует жадно, словно хочет испить досуха. Понимает, чьи это обрывки видений и воспоминаний. И чья это боль в собственном сердце тоже понимает.
Эти полосы, эти руки. Касаясь крови, вместе с агрессией и злобой передают осколки прошлого. Самые яркие. Самые болезненные.
И Наруто пьет эту боль, выжимает ее, вбирает ее в себя. Избавить бы этого гордого, хотя бы от части той тьмы, что засела у сердца и душит его.
Глоток воздуха - и блондин видит, как в чужих глаза вспыхивает непонимание и растерянность. Значит, все правильно. Значит, он тоже чувствует это секундное избавление.
Снова отчаянно к губам ближе, на затылок рукой надавливая. Плевать, пусть хоть душит. Но вместо этого - прохладой по плечу еще ранее поврежденному. Холодными пальцами с остатками лечебной мази.
Наруто тяжело дышит и снова целует отчаянно. Голова уже кружится, а сердце окончательно сбивается с ритма. И выносит неоспоримый вердикт.
Чертовски сложно восстановить дыхание, но отчего-то пробило на лирику. На очень громкие и лишние слова.
- Мы уедем отсюда. Со всем здесь разберемся – и уедем. Я покажу тебе настоящие города. Я обещаю.
Саске тоже тяжело дышит и смотрит пытливо. Кривит уголок губ. И отвечает ледяным тоном. Голос морозный, но слишком тихий. А собственное имя из этих уст – еще один удар медного колокола.
- Да что ты можешь, Наруто. Считаешь себя светом в этой тьме? – Учиха щурит глаза, всматриваясь в чужие. И с ужасом понимает: в них нет моря. Но и неба не видно. – Зря считаешь. А невыполненные обещания остаются с тобой на всю жизнь. Учти это.
Автор: Серебряная.
Бета: -
Пейринг: Наруто/Саске/Наруто, Сакура, Сай, Хината и прочие,
Рейтинг: R.
Жанр: Ангст, романс.
Размер: Мини или миди.
Саммари (описание): Не ходите, дети, гулять в странные городишки. Иначе встретится вам неведомая нечисть, которая будет проверять вас на прочность. А люди будут смотреть из окон, заперев все двери на замки, и называть жуткий вой спасением.
Состояние: В процессе.
Дисклеймер: Кишимото.
Предупреждение: мей би ООС, слеш, АУ, мистика, смертушка.
Размещение: Меня спросите.
От автора: Много слов, мало дела.
Часть 6. Обещаю.Я был хорошим ребенком. Не грубил родителям. Уважал их. Любил.
Дулся порой на них, конечно, но быстро остывал, принося тем самым идеальный, как мне казалось, мир нашей семье.
Они растили меня, они обнимали меня, они улыбались мне. А потом предали, покорно смирившись с судьбой и опустив меня в ту сырую темноту. Да, верно. Я вспомнил. Они тоже говорили, что это все во благо. Они тоже говорили, что это спасение. Но я никак не мог понять: как те, кто был моим миром, те, кто был со мной с самого начала, бросили меня в колодец, чтобы я встретил свой конец в одиночестве.
Каким нужно быть глупцом, чтобы теперь верить чужакам с их речами и стремлениями, ведь самые родные отреклись, пряча лица в ладонях, а сердце в оправданиях.
Умирай ради чужой жизни. Умирай, чтобы кормить чужую злобу. Умирай, чтобы все прочие хотя бы на время ощутили спокойствие и безопасность. Умирай ради выдумки. Ради того, чтобы Колдун поставит еще одну засечку у себя на дверном косяке и ухмыльнулся. Все по плану.
Рано или поздно земля должна была не выдержать. Перенасытившись, она уже не могла впитать в себя еще одного «избранного». Как рвота подступает к горлу, также и неупокоенные души поднимались из ее недр все ближе к свободе.
Кого я обманываю – к очередной клетке. Жаль, что я так поздно понял, что могло послужить вместилищем для боли агонизирующих сознаний. Уже без разума, но с сотнями игл разрывающих на части эмоций и криков. Они все молили. Я тоже их слышал, когда тянулся вверх, к спасительному и недосягаемому кругу, являющему вырванный кусок звездного неба. У меня была надежда, а ими правило только отчаяние. Во мне был страх, и они ощущали его, просачиваясь мне под кожу схожим безумием. Они искали во мне себя. И с каждой минутой, проведенной в том колодце – находили все ярче и явственней.
Людей легко запугать. А когда ими овладеет страх – легко обмануть, направить в нужное русло все их сомнения и мечты.
«Хочу увидеть свет», «хочу услышать смех», «хочу ребенка», «хочу любви». Все так человечно. И банально. Словно они не могут придумать ничего нового. А всмотришься – и увидишь в глазах море. Пучины страха, цепкими пальцами за края пресловутых людских желаний. Все мелко. За сотни километров от берега – все та же мель.
Я видел это море. Хоть раз бы увидеть небо. Где дна не бывает.
Увидеть и понять, что все мы умирали не во имя спасения. Не ублажая чью-то злобу, не сглаживая чью-то боль.
Мы умирали во имя создания нового зла.
* * *
Сакура, уже не скрывая этого, трет и без того красные глаза и вытирает то и дело появляющиеся в них слезы. От пережитого ужаса все еще трясет. А Хината стоит рядом и с убийственной надеждой в глазах смотрит на рыжеволосую. Та не отодвигается брезгливо, не бросает ядовитых слов в адрес серой мышки, у которой в омуте десть тысяч чертей и все не ее. Все подсажены извне и принудительно. Оттого и бесятся еще сильнее, оттого и становятся злее в сто крат.
Они в доме Саске. До которого добрались, не помня как. К которому ноги несли, как к единственному спасению.
Грязные, помятые, потрепанные, со ссадинами на руках, они бежали прочь от колодца, огибая уже выползших на улицы людей. Те спешили на рынок, разложить на прилавки цветастые платья и платки. Они даже не смотрели на четверку безумных, решивших, что ночь в их распоряжении. И что утро безопаснее былой тьмы.
Саске шел впереди, со злостью отпихивая жителей города в сторону, прочь, прочь с дороги. Он напоминал героя комиксов, когда тот на финальной странице спешит уничтожить врага или нажать на красную кнопку, что непременно решит все проблемы либо остановкой разрушительного взрыва, либо его запуском.
Брюнет толкает замешкавшуюся тетку в бок, и та падает на пыльную дорогу. Но не вопит, не возмущается громко от такого хамства и пренебрежения. Даже глаз не поднимает. На ноги – после минутной паузы, и снова – своим путем. И Наруто больно от такого действа, но он словно отдал все свои силы другому человеку, удерживая его и приводя в равновесие. Человеку, который сейчас ведет их в относительную безопасность, отпихивая в сторону жителей города.
День вступает в свои права. Солнце тускло светит сквозь тучи, наверное, дома сейчас куда ярче и куда радостней. Как здесь можно жить, как здесь можно выжить в таком беспросветном тумане, перекрываемом столь же тотальной темнотой по ночам.
Наруто слишком устал, чтобы думать. Он просто идет, изредка прикладывая пальцы к раненой щеке и тут же их убирая. Грязные руки – не самая лучшая дезинфекция.
А потом они заходят в дом. И Сакура начинает плакать.
- Давай уедем отсюда! – крик отчаянный и резкий, лимит терпения иссяк и теперь наступает время для кардинальных решений. – Хватит с меня этого бреда, здесь все сумасшедшие, здесь все уже гнилое! Нужно выбираться отсюда!
Сакуру бросает от отчаяния к решимости. Она подбегает к Наруто и хватает того за руку.
- Уедем! Сейчас! Пока светло!
- А как же Сай?
- Полиция найдет, мы им все расскажем!
Саске стоит у окна и кривит губы. Недобрый смешок в наступившей тишине слышен идеально, и Сакура с ненавистью оборачивается к брюнету.
- Что, не по душе?!
- Правильно, злись, это вам очень поможет.
Саске спокоен. Внешне, по крайней мере. На руки никто не смотрит, а стало быть, и не замечает того, как пальцы судорожно сжимают деревянный край подоконника.
Люди мелькают перед окнами. Однотипные, безликие, чужие – а значит, недостойные ни света, ни спасения. И тьмы тоже недостойные.
Наруто хмурится и решительно сжимает плечи Сакуры.
- Ты думаешь, полиция нам поверит?
- Вы думаете, он вас отпустит? Думаете, машина заведется?
Саске логичен и прямолинеен. Он с укором смотрит на взбунтовавшуюся девушку и снова отворачивается к окну. Его совершенно не интересуют эти люди. Ни один из них.
Хината опускает голову, пряча глаза за ширмой густых темных волос. О ней словно забыли. О ней постоянно забывают. Спрессованная чужой силой, она зябко жмется в угол. Утопая в чужом свете, она в бессилии закрывает глаза. Пропадая в чужой тьме, она забывает свое имя.
Ее желание неизменно и недоступно – выбраться отсюда.
Наруто опустошен. Он чувствует, как слабеет Сакура в его захвате. Он настороженно всматривается в спину Саске, переводит взгляд на просвет окна, слишком мутный, чтобы действительно поверить, что сейчас день.
Наруто чувствует: ему нужен не просто выход, ему нужно знание. Чтобы понять, чтобы прийти к правильному решению. Чтобы суметь помочь этим двоим, кем бы они ни были. И первый вопрос давно готов.
- Сакура, мы обязательно отсюда уедем, ты слышишь, - лбом ко лбу, успокаивая, даря поддержку и ощущение присутствия. – У нас все получится.
Рыжая снова всхлипывает, растеряв всю нежданно проявившуюся решимость. Хината прислоняется спиной к стене и ждет. Потому что взгляд голубых глаз сейчас обращен к ней.
- Хватит уже недомолвок, что вы знаете? Кто вы? И как вы связаны с Защитником?
Саске утыкается лбом в стекло и расслабляется. Вопросы. Вот они, наконец. Смелые и никчемные вопросы, которые никак не помогут. Но и не навредят, скорее всего.
- Вы уже знаете о колодце, - Хината удивленно пожимает плечами.
- Да, и… что?
Девушка ищет поддержки, но Саске не двигается, не произносит ни слова, не оборачивается. Девушка ищет дозволения и не получает его. Поэтому голос дрожит, а предложения не хотят логически вязаться друг с другом. Вдох-выдох, смелее. В этом городе каждый, кто не в общей массе, теперь говорит сам за себя.
- Я Хьюга Хината. Я была выбрана Колдуном и помещена колодец четырнадцать лет назад. Мама сказала, что это ради жизни. Ради сотни людей. Она говорила, я буду спасена самой смертью, что не нужно этого бояться. Такая честь не каждому дана.
В доме скрипят старые доски. От такого сопровождения и от таких речей кровь стынет в жилах. И голос такой обычный, рассказ будто бы будничный. Но Наруто жадно глотает каждое чужое слово, будто оно касается его напрямую. Согласно степени родства, судьбы, рока или еще какой запредельной истины.
- Было так страшно. Я пыталась быть хорошей дочерью, я пыталась не бояться и не кричать! Но меня все равно не забрали, колодец выплюнул меня, как застрявшую в горле кость. Я не знаю, почему. Я не знаю, почему меня обняло что-то за талию и поставило на землю. Спасло или прокляло, я не знаю! Я теперь хуже монстра для этого города! Хуже Защитника! Меня все сторонятся, смотрят сквозь меня, будто не видят. Все из-за этого!
Хината плачет, всхлипывая и сверкая мутными глазами. Задирает кофту, оголяя живот, на котором знакомая замена кожи – серые полосы. Как следы когтей дикого животного. Линии уходят за бока, к спине и там смыкаются, образуя круг.
У Хинаты трясутся руки, она видит отвращение в глазах Сакуры, что прижалась к блондину всем телом, инстинктивно ища защиты. Или ей кажется, что она его видит. Наруто же смотрит ошарашено, но даже без тени брезгливости.
- Я не могу умереть. Они спасаются меня каждый раз, лечат, дают силу. Иначе бы я и минуты против Защитника не продержалась. Я иногда думаю… они здесь, на коже живота… наверно, если бы у меня появился ребенок, он был бы… особенным.
- В этом городе нет детей.
Все вздрагивают от тихого голоса. Но Саске будто бы и не к ним обращается. А к самому себе.
- Никто не может зачать или родить. Мило, верно?
- Нет детей – нет будущего, - шепчет Хината.
- Этот город обречен на вымирание. Ведь чужаков здесь тоже не любят. Никого не впускать, никого не выпускать. Это все как закрытый эксперимент. Немного нелепый, но хладнокровный, не так ли?
- Саске…
Наруто хочется подойти ближе, но к нему прижалась уставшая и морально, и физически девушка, с которой он дружит уже много лет. И к которой когда-то испытывал романтические чувства.
- Саске, ты тоже был…
Серые линии по животу. Серые линии по рукам. Надрывный хрип Защитника в том доме под белоснежной простыней. Ему нестерпимо хочется добраться до чего-то. Что-то завершить. Что-то узнать, увидеть. Ему хочется успокоиться или быть упокоенным. Поэтому каждый день он забирается под белоснежную простынь и не дышит. Как под толщей земли, в которую должен был быть опущен, замирает до темноты ночной, в надежде, что ничто не поднимет его снова. Но – как удар по ребрам, помимо своей воли выбирается, валится на деревянный пол и воет. От бессилья и силы, что способна напугать чужака и заставить жителей забиться по углам своим домов и дрожать, как крысы, поджимая хвосты.
А потом прыжком добраться до дороги, по которой иногда едут, тянутся в проклятый город унылые людские машинки. А от дороги прыгнуть к крайнему дому и замереть под окном.
Чтобы услышать шутливое и даже не тебе предназначенное, короткое слово знакомым голосом: «Фас». И ощутить нереальный, но тяжелый и болезненный короткий удар мертвого сердца о грудную клетку.
Фас, Защитник. Никого не впускать, никого не выпускать. Ждать чего-то. Поймешь только, когда увидишь.
Наруто готов поклясться, что на пару минут точно выпал из реальности. Незнакомым шепотом что-то прошелестело в мозгу и мгновенно перекрылось реальностью.
Саске смотрит странно, очень странно. Концентрированной ненавистью вгрызается зрачками в зрачки.
- Я Учиха Саске. Знак моего рода был вырезан на телах всех «избранных». В остальном моя история в целом ничем не отличается от истории Хинаты.
- Но у тебя полосы на руках?
- Верно.
У Наруто внутри все сжимается. Предвкушением истины или ее бесполезностью. Сакура утыкается лицом ему в грудь, старается спрятаться возле чужого тепла. Сил нет совсем. Ни на страх, ни на бесстрашие.
- Вы устали. Наверху сможете отдохнуть. Все.
Саске вновь поворачивается к окну и замирает. Как второстепенный герой компьютерной игры, поведавший все, что знал и должен был сказать для развития сюжета.
А Наруто мрачнеет и сжимает кулаки.
- Нужно что-то делать с этим Защитником! От него все беды, так? Надо всем вместе, вместе мы все сможем! Если весь город пойдет против него, то он не выстоит!
- Город не пойдет.
- А ты звал?
Сакура, испуганно отпрянув от блондина, пытается его удержать от поспешных выводов и нелепых действий. Но это невозможно.
Солнце все такое же тусклое, как свет электрической лампочки сквозь запыленный плафон. Наруто выбегает на улицу, рынок совсем близко. И там, как и вчера, и позавчера, и год, и два назад замершие с притворной улыбкой на губах люди продают и покупают никому не нужные цветастые тряпки.
- Неужели вы не хотите покончить с этим ужасом! Неужели вы не хотите жить и ничего не бояться! Давайте вместе! Давайте вместе пойдем и покажем этому Защитнику, кто здесь главный! Вы слышите?!
Торговля не прекращается. Ни на миг. Лишь пара женщин и сидящий на траве мужчина коротко вздрагивают.
- Вы слышите меня?! Почему вы ничего не делаете?!
Никто не поднимает глаз. Уж лучше привычный страх, чем незнакомое далекое будущее. Уж лучше делать вид, что все хорошо, чем потом мучатся новыми пугающими горизонтами и высотами.
Наруто не понимает. Носится по рынку, призывая людей к прозрению и вниманию. Но город уже пуст. В городе будто и нет никого. Только туман и ветер. Который огибает старый колодец, не решаясь заглянуть в него хотя бы краешком своей неспокойной сути.
Наруто хватает за руку женщину, которая любовно разглаживает ярко-красный платок. Им вполне можно согреться в морозную зиму. Она все слышит, но тоже не поднимает головы.
Наруто хватает ее за руку, тянет на себя, стараясь в глаза заглянуть. И замирает от пустоты и прямоты ответного.
- Хотите купить платок? Это хороший подарок, поверьте.
Хината молча сидит на пороге крайнего дома, вглядываясь в далекий край бескрайнего неба. Сакура стоит посреди комнаты, ссутулившись и уставившись в пол.
А Саске смотрит в окно. Наблюдая за тем, как мечется по рынку Наруто. Наблюдает неотрывно и пристально. И во взгляде на миг мелькает едва заметное, но явное и реальное сочувствие.
Ночные сны глубокие и умиротворенные. Тело и разум нуждаются в успокоении и отдыхе и с радостью погружаются в туман сновидений. Впрочем, дневные сны порой спасительны. Когда темнота пугает не только своей сутью и выдуманными монстрами. Но и теми страхами, которые уже обрели реальное воплощение. Которые уже не раз держали вас за горло и хрипели в лицо.
Спали на втором этаже. Сакура и Хината уместились на кровати, Наруто дремал в кресле. По крайней мере, ему казалось, что он способен проснуться от любого шороха. Но человек предполагает, а усталость располагает. В итоге он не слышал ничего.
Смех в этом городе кажется чем-то нереальным. Но ребенок и правда смеется, не злорадно, без издевки. Так незамутненно искренне, что сердце сжимается от надежды и болезненной невозможности происходящего.
- Брааааат, почему ты такой хмурый? Колдун сказал, что нам ничего не угрожает.
Голос искажается, плывет. Тело непроизвольно дергается. Крики, вопли, они разрывают голову, придавливают к земле, душат. Путаясь в реальности и иллюзиях, сам пытаешься кричать, но не можешь. И кажется, что чьи-то маленькие ладошки касаются лба и снова чей-то голос, обеспокоенный и чересчур звонкий зовет, просит и снова зовет.
Но не тебя.
Наруто резко просыпается, чуть ли не падая носом в пол из неудобного и скрюченного положения в кресле. За окном – чернота. Девушки мерно дышат, погруженные в спокойные с виду сновидения. Разве что Хината чуть хмурится и закусывает губу. Но лучше не будить.
Узумаки осторожно поднимается на ноги и проводит ладонью по лицу. Что за дурацкий сон. Больше похожий на воспоминания, но с тобой такого явно в жизни не случалось. У тебя нет братьев. И сестер тоже нет.
Лунный свет мажет комнату нереальностью, иллюзией мира и тишины. Едва качаются кроны деревьев за окном, глазом почти не уловить. Ветер тоже отдыхает, уткнувшись в темную траву у самого крыльца, которое скрипит неожиданно под чьей-то поступью.
Наруто перепрыгивает разом через несколько ступенек и, как можно тише, приземляется на первый этаж. И ищет, чем бы можно было защититься и защитить. И снова натыкается взглядом на увесистые часы. Не до ностальгии сейчас – в руки, раз-два.
Входная дверь приоткрывается, Наруто замахивается и замирает.
Саске смотрит презрительно, нацеливаясь дулом пистолета блондину прямо в лоб. Пара секунд в звенящей тишине и каждый опускает свое оружие.
- Повторяешься.
Учиха кивает на часы, а Наруто бледнеет.
- Я это, ты не думай, я услышал шум, думал: опять кто лезет нехороший, я…
- Расслабься, я понял.
Саске проходит дальше и кладет пистолет на подоконник. Отвечает, не дожидаясь вопроса:
- Я был в доме Колдуна. Его там нет, дверь открыта, на столе – вот это, - короткий кивок в сторону оружия. – Как намек, что пора стреляться.
- Что ты там хотел найти?
Кажется, что вы здесь одни. Что наверху нет ни Сакуры, ни Хинаты, и что вот сейчас этот до сих пор совершенно непонятный брюнет скажет что-то важное. Но нет, молчит. Снова смотрит в окно, замерев подобно бледным и пугающим манекенам в торговых центрах. Хочется всматриваться им в лица до тех пор, пока не прорисуются глаза. Откроются, моргнув пару раз, и поглотят вас своей пустотой и безжизненностью.
Саске стоит, уперевшись ладонями в подоконник и поглаживая мизинцем ствол пистолета. Наруто снова хочется подойти ближе, но он делает всего лишь один нерешительный шаг вперед. Он все еще понять не может, что это. То ли наваждение какое-то, то ли закономерная реакция, вызванная царящей вокруг атмосферой тайны и страха.
- Меня брат пытался спасти. Из того колодца. Но не успел. Его убили. Из пистолета. Я вот думаю, вдруг из этого.
Ладони сжимаются в кулаки, а лицо искажает уродливая гримаса. В глазах уже видны проблески красных всполохов. Они отражаются в ровной глади оконного стекла, и Наруто их видит. Но ему отчего-то не страшно.
- Может… этот Колдун уже умер? Когда ты видел его в последний раз?
- Четырнадцать лет назад.
- Так давно? Почему? Он же тут вроде как главное лицо во всей этой ерунде, значит, и начинать нужно было с него, наверняка, он единственный, кто все знает!
- Потому что я не хотел ничего знать, ничего решать. И жить тоже не хотел. Ни жить, ни умирать.
Саске оборачивается и смотрит тяжелым, как медные колокола, взглядом. Скользит мысленно по раненой щеке, отмечая три четкие полосы. Нет, это не минутная слабость и не попытка сказать «спасибо». Учиха ненавидит Наруто всей душой или ее остатками. Жгуче, но мирно ненавидит. Так ненавидят тех, кто видел изъяны в абсолютной защите замкнутых людей. Людей закрытых добровольно или принудительно, но оберегающих свою целостность, как прилежная ученица – девственность. Ну, неужели вы проникнитесь теплыми чувствами к тому, кто насильно отберет у вас то, что вы свято храните.
Саске хранил не свято. Но все же. Он отпечатывал стены и заливал их бетоном, оставляя лишь окно, чтобы слышать панические и холодящие кровь крики с улиц. Красота.
Наруто чувствует. Ему бы только коснуться, и он все поймет. Нечто такое, что никто еще никогда не понимал. Дар это или проклятье – плевать, но после той встречи с Защитником под тканью простыни, хотя бы одна из тех серых полос, что окольцовывали не раз запястья этого брюнета, проникли и ему под кожу. А после той погони и принудительных объятий в лесу – и вовсе что-то внутри погнулось, вытянулось и теперь ищет, ищет и не может найти.
Пауза затянулась. И Саске, чуть клоня голову вправо, произносит спокойно, указывая взглядом на поврежденную щеку:
- Думаю, останутся шрамы.
- Ничего.
Наруто улыбается широко и раздражает этим жутко. Учиха резко отходит от окна и шарит цепкими пальцами в ящике выдвижном, извлекая оттуда небольшой пузырек. Манит жестом, снимая с того крышку.
- Мазь, - и приказным тоном. – Подойди.
Блондин возмущается тихо и показушно, но подходит, замирая под мелкими меткими касаниями чужих рук.
Саске погружает указательный и средний пальцы в белую субстанцию и переносит ее на порезы. Проводит аккуратно, не втирая в кожу, а оставляя впираться самой. Поврежденные участки жадно принимают лекарство, которое оставляет после себя приятный холодок и такой же запах.
Саске наносит целебную смесь штрихами, будто зная какой-то особый прием, будто старается продлить момент. От таких мыслей у Наруто мгновенно краснеют щеки, и он перехватывает бледные пальцы возле самой кожи, останавливая непонятно зачем.
- Что?
Учиха не вырывается, но и не расслабляется руку. Во взгляде мелькает насмешка.
А у Наруто бешено колотится сердце. В голове чьи-то слова и выкрики. В нос бьет сыростью одинокого колодца, а по ногам – убийственной паникой. И чтобы хоть как-то от этого избавиться, Узумаки рывком тянет Саске на себя и впивается губами в его губы. Целует жадно, словно хочет испить досуха. Понимает, чьи это обрывки видений и воспоминаний. И чья это боль в собственном сердце тоже понимает.
Эти полосы, эти руки. Касаясь крови, вместе с агрессией и злобой передают осколки прошлого. Самые яркие. Самые болезненные.
И Наруто пьет эту боль, выжимает ее, вбирает ее в себя. Избавить бы этого гордого, хотя бы от части той тьмы, что засела у сердца и душит его.
Глоток воздуха - и блондин видит, как в чужих глаза вспыхивает непонимание и растерянность. Значит, все правильно. Значит, он тоже чувствует это секундное избавление.
Снова отчаянно к губам ближе, на затылок рукой надавливая. Плевать, пусть хоть душит. Но вместо этого - прохладой по плечу еще ранее поврежденному. Холодными пальцами с остатками лечебной мази.
Наруто тяжело дышит и снова целует отчаянно. Голова уже кружится, а сердце окончательно сбивается с ритма. И выносит неоспоримый вердикт.
Чертовски сложно восстановить дыхание, но отчего-то пробило на лирику. На очень громкие и лишние слова.
- Мы уедем отсюда. Со всем здесь разберемся – и уедем. Я покажу тебе настоящие города. Я обещаю.
Саске тоже тяжело дышит и смотрит пытливо. Кривит уголок губ. И отвечает ледяным тоном. Голос морозный, но слишком тихий. А собственное имя из этих уст – еще один удар медного колокола.
- Да что ты можешь, Наруто. Считаешь себя светом в этой тьме? – Учиха щурит глаза, всматриваясь в чужие. И с ужасом понимает: в них нет моря. Но и неба не видно. – Зря считаешь. А невыполненные обещания остаются с тобой на всю жизнь. Учти это.
@темы: Свет, Тень-тень-Нарутотень., Меломания., Нарутотень-арт., "Почему вы не ищете света?"
-
-
18.02.2013 в 04:00-
-
18.02.2013 в 04:02-
-
18.02.2013 в 11:14А дальше все будет к завершению, скажу я вам, но когда продолжение будет - сказать не могу, но будет обязательно, и, надеюсь, я не разочарую).
-
-
18.02.2013 в 11:31-
-
18.02.2013 в 11:38-
-
18.02.2013 в 11:45О да, песня восхитительна и атмосферна, так что мрррр.
Спасибо, пусть наваливается, лишь бы не придавило).
-
-
18.02.2013 в 14:23-
-
18.02.2013 в 16:40-
-
27.02.2013 в 16:21Сюжет все время держит в напряжении, как будто фильм смотришь! Поскорее бы узнать, чем все кончится!
-
-
27.02.2013 в 18:16А чем закончится - скоро узнаете).
-
-
07.03.2013 в 20:07Кхм, пардон
И вот Наруто засосала опасная трясина
прошу прощение, что долго не читала, всё собраться не могла, но, собственно, пойду читать дальше)
-
-
09.03.2013 в 01:11читать дальше
Да уж, и последствия от воздействия трясин - есть всегда, ага
В таком случае - приятного прочтения). И раз уж о последней части мнения разные и противоположные есть, я бы с удовольсвием твое послушала бы *намек*
-
-
31.07.2013 в 19:15Спасибо за интригу)
-
-
31.07.2013 в 20:22-
-
31.07.2013 в 20:28-
-
31.07.2013 в 20:32