Дай мне день, чтоб тебе его отдать (с).
Название: Ведь свет ищет вас.
Автор: Серебряная.
Бета: -
Пейринг: Наруто/Саске/Наруто и прочие.
Рейтинг: R.
Жанр: Ангст, романс.
Размер: Мини.
Саммари (описание): Наруто стремится помочь всем, кому может. Он касается неупокоенных душ и вбирает в себя их боль. Чтобы они смогли, наконец, стать свободными. Но на этом пути ему не избежать встречи с собственной болью. У которой есть имя.
Состояние: В процессе.
Дисклеймер: Персонажи – Кишимото. А остальное все мое.
Предупреждение: мей би ООС, слеш, АУ, мистика, смертушка.
Размещение: Меня спросите.
От автора: Это сиквел к "Почему вы не ищете света?" Вот такая вот загогулина.
Часть 2. Юки.Мне хочется смотреть только вперед. Но меня что-то тянет, опутывает ноги и не дает сделать шаг. Делает все, чтобы я оглянулся, будто бы я не знаю, что там.
Будто бы я ни разу не просыпался среди ночи из-за смотрящих на меня со дна колодца красных глаз. Будто бы не ждал до рассвета, до тех пор пока темное небо не окрасится в бежевый по краям.
Я иду вперед. Я смотрю вперед. Но я знаю, что дышит мне в спину.
И иногда, когда мне особенно одиноко, я останавливаюсь. Чтобы ладонью потянуться через собственное плечо и пригладить колкую, но теплую душу моего темного, но до дрожи родного воспоминания.
Нам нужен свет. Я так хотел создать его для тебя.
***
- Как так получилось, что ты ничего о нем не знаешь?
Какаши задумчиво окидывает взглядом Наруто, все эти вопросы скорее для вида - мужчина совершенно не удивлен в неосведомленности Узумаки. Сам учил его основам паранормальных явлений и знает, что этот парень запоминает лишь то, что ему действительно интересно. А со всем остальным предпочитает разбираться по ситуации. Когда-нибудь такая система даст сбой. Уже дала.
- Он так знаменит?
Наруто невыспавшийся, нахохлившийся и немного злой. На себя, на кого еще. После случая с Аей прошла неделя. Неделя, как он очнулся на кровати в гостиничном номере, совершенно не понимая, как он здесь оказался. Узумаки смотрел в потолок и сращивал события прошлой ночи. Они парили перед ним в дрожащем тумане, а потом резанули по сердцу острым кухонным ножом.
Какаши делает вид, что думает над ответом, что вспоминает подробности, а на деле - выдерживает драматическую паузу и заставляет Узумаки нетерпеливо ерзать. И нетерпеливо выкрикнуть:
- Ну?
- Весьма знаменит. Ему даже прозвище дали - Самозванец, а это огого какая честь, - тянет мужчина, посмеиваясь. Потом берет задумчиво со стола книгу в тонкой обложке, открывает ее на случайной странице, пробегает глазами по тексту, перелистывает, снова пробегает.
Наруто пыхтит, сохраняя остатки терпения. Коротко кашляет стараясь привлечь утраченное внимание. А затем выхватывает книжку из рук Какаши, с чувством припечатывает ее к столу и неожиданно серьезно смотрит на своего первого нешкольного учителя.
- Рассказывайте. Он мне сказал, что у каждого в душе есть колодец. Рассказывайте.
У Какаши ранняя седина в волосах и слегка отрешенный взгляд. Иногда он производит ощущение вечно скучающего человека. Иногда это правда, иногда - нет. Его отношение к миру меняется именно с глаз, трансформация из спокойных во внимательные происходит мгновенно. И это знак - что теперь время игр закончилось, он расскажет, заполнит информационные пробелы.
Ведь Какаши знает, что для Наруто колодец - это не просто слово. И даже не просто углубление в земле с укрепленными стенками.
- Не помню, кто и когда встретил его первый раз, но это было точно не меньше чем года три назад. Хотели "освободить" - не позволил. Хотели "убить" - не получилось. А он выкачал из одной девушки все эмоции и ушел. Никто тогда не знал, с чем мы имеем дело.
Они сидят за столом на небольшой кухне в небольшой квартире. За окном - шумный летний день. Жара полностью вобрала в себя всю свежесть без остатка, только рукой теперь машет: жди ночи, быть может, ночью станет легче.
Наруто не поможет даже прохладный ветерок после захода солнца. Его отдых и его сны превратились теперь в бесконечную погоню за скачущей по холмам темнотой. Она насмехается над ним, она манит его - и тут же, припадая к траве, ковыляет все дальше и дальше. А когда ей некуда бежать - падает на землю и сливается с ней, ища новые пути и скользя неподвластными для человека дорогами.
Но Наруто знает - он должен ухватить эту черную скользкую нить за хвост. Чтобы притянуть к себе то, что питает ее. Или кого она питает.
- Теперь знаем. Его схема крайне проста: он выбирает себе жертву, как правило, это человек, недавно потерявший близкого, и соответственно - опустошен, разбит и чувствителен. Самозванец принимает облик того умершего, о ком скорбит его жертва и постепенно тянет из него его... боль. Все эмоции, чувства, воспоминания превращает в горечь и боль - и забирает себе. Потом убивает жертву. Вот такой стиль.
Наруто молчит, слушает предельно внимательно, а мысли отскакивают от сознания как теннисные мячики от твердой стены спортивного зала. Ая шептала отцу ужасные слова. Они рушили в нем все то, что он так пытался сохранить, не выронить из рук. Он был обессилен, он был смертельно уставшим тогда, когда его мертвая дочь обнимала его со спины и подталкивала в пропасть. И он пропал, Наруто ничем ему не помог. Ведь помогать нужно не только заблудшим неупокоенным душам. Живые порой горят куда ярче, сжигая надежду в черном пламени.
- У него должно быть собственное лицо. Его кто-нибудь видел?
- Никто.
Какаши снова открывает книжку и смотрит на печатные буквы невидящим взглядом.
- Как его можно узнать?
- Ты ищешь с ним встречи?
Наруто кивает. И даже не закрывая глаз видит и чувствует, как холодная бледная рука Аи ложится на его разрывающийся от боли лоб. Видит, как она замирает возле окна и шепчет что-то про свою боль. Зачем она пришла тогда? И почему оставила в живых?
Наруто не знает правильных ответов, но находит свои. В которые верит с упоением и непоколебимостью. Она просит помощи. Неумело, нерешительно, но просит, закрывая лицо длинными волосами, пожимая плечами и злорадно улыбаясь. В каждом жесте - мольба. Быть может, даже не видимая и не понятая ею самой.
- Да, ищу.
Какаши смотрит на Узумаки поверх книжных страниц. Этого парня невозможно отговорить даже от крайне опасного стремления, даже если разобьешь вдребезги все известные до этого момента истины - он создаст свои. И они будут не из стекла.
- Хм... если ты так рвешься на эту свиданку, так уж и быть - поспрашиваю. Найдем твоего Самозванца. Правда не жди, что это будет скоро. Он так питается, но пища нужна ему не каждый день, ты понял?
- Понял.
Наруто расстроен необходимостью ждать. Но Какаши его утешать не собирается. Он вздыхает, поднимается на ноги, треплет парня по голове - и идет выключать плиту, ужин сегодня будет удачным. И не одиноким.
Узумаки смотрит, как учитель ловко снимает горячую кастрюлю с
конфорки и думает, почему никто до сих пор Самозванца не остановил. Ведь все знают, что он убивает, ведь все знают, что он делает это медленно и бесчеловечно.
Ответ может быть на поверхности - никому это не по силам. Но Наруто все равно никогда не понять, почему никто даже не пытается. Самозванца изучили и теперь просто наблюдают.
Им все равно. Как людям в том городе, перед глазами которых был страх и боль - но они предпочитали картонно улыбаться и продавать на рынке цветастые платки.
Узумаки проводит рукой по щеке и с тоской смотрит в окно. Первые ростки злобы касаются сознания. И Наруто понимает, что помимо воли начинает ненавидеть этого Самозванца.
***
Мэй уже не может плакать. Она давит из себя слезы, но их нет. Подушка обманчиво сухая, а внутри, по краям души кто-то водит раскаленным железом. И она заходится в беззвучном крике, тонет в металлической горечи и в душащем стыде.
Когда Юки первый раз положили в больницу, все были настроены решительно. Все уверяли его, что он поправится, они все будут помогать, приходить, звонить каждый день. Все действительно верили в лучшее и подпитывали своей поддержкой Юки. Он улыбался.
Он улыбался до самого конца. Когда смотрел на лица врачей впалыми глазами, снизу очерченными синими дугами. Когда неделями никто не навещал его в палате. Когда не мог проглотить ни кусочка еды самостоятельно. Улыбался, будто извиняясь, что так вышло.
Это были долгие два года. Прямая, иногда срывающаяся на зигзаг: от счастья до бледного высохшего лица. И до все той же ласковой улыбки, которой Юки каждый раз встречал Мэй, когда она неуверенно подсаживалась на край его кровати и столь же неуверенно брала его за руку. Ведь они любили друг друга.
Когда-то. До беды.
Теперь же Мэй не была уверена, что готова ехать через весь город с пересадками, чтобы ее впустили на полчаса в этот приют ожидания смерти. Она не была уверена, что действительно верит в обещанное Юки их совместное будущее.
Она устала. Ей в тягость все эти лекарства и врачи, этот запах и это бледное лицо с четко очерченными скулами.
Юки был похож на немощного старика. И Мэй решила про себя, что ему пора бы уже умереть. Так будет лучше.
- Прости, прости...
Как заклинание - шепот в подушку. Из головы никак не выцарапаешь прошлые мысли, ничем не заглушишь воспоминания. Девушке кажется, что Юки все знал. И специально ослабил и без того тонкую и хрупкую нить, на которой держалась его искалеченная и обессиленная жизнь.
В гробу он казался таким умиротворенным, а по закрытым глазам читалось одно: ты хотела, чтобы я ушел. И вот меня нет. Живи, Мэй.
И Мэй живет. Захлебываясь слезами и чувством вины.
***
Юки приходит по ночам. Садится на край кровати и молчит. Он не приносит с собой ни улыбки, ни прощения. Только холод, который просачивается под одеяло, хватает за щиколотки, сводя судорогой все тело.
Мэй страшно, она боится шевельнуться или лишний раз вдохнуть. Кислород толчками поступает в легкие, а голова пуста, будто фарфоровый колокол.
Первое время она вопила, как сумасшедшая, будила родителей и тряслась потом в руках ничего не понимающей матери. И под озадаченным взглядом взволнованного отца. Потом - липкий страх сковывал тело, комом подступая к горлу. А Юки осторожно гладил девушку по волосам и все также молчал. Мэй тоже молчала.
А еще позже - начала говорить. Оправдывалась, обвиняла, клялась, плакала, смотрела в спокойное лицо и проглатывала необратимость потери.
Еще позже - попробовала коснуться. Долго сидела, покачиваясь из стороны в сторону, прижимая ладонь к скомканной простыне. А затем, кончиками пальцев - до плеча, и вздрогнула от чувства, затопившего весь ее мир. Тоска, тянущая тоска, что оголенным нервом падает на раскаленный пол. И вот тогда к устам, как тошнота, подкатили слова о прощении.
- Прости меня, прости...
Юки качает головой и грустно шепчет ее имя, заключая в "лодочку" безвольную девичью кисть.
Юки не прощает. И Мэй душит себя чувством вины.
И Саске небольшим глоткам пьет эту болезненную концентрированную вину с тугими комками остатков былой любви.
***
Наруто отчаялся. Он три дня бродит по городу в поисках хоть каких-то следов Самозванца, но безрезультатно. Город дышит и скрывает свои несовершенства. Если в нем и есть тьма, то так сразу ее не разглядишь под затвердевшим слоем легкого восприятия мира, под ежедневными делами и мелочными проблемами. Это все селит в душу суету и серость. Но никак не черные витки мудрой тьмы.
Наруто бродит по городу ночами, и его знают уже все фонари и лавочки возле них. Возле пруда - ворох желтых листьев, они придавлены к земле тысячами ударов ног. Сильный ветер способен подхватить их всех разом и грязной лепешкой отшвырнуть в сторону. Узумаки подходит к краю, отделяющему землю от водной глади, и смотрит на собственное отражение. Ночь волшебна до жути, и кажется, что сейчас твой "двойник" посмотрит на тебя чужим осмысленным взглядом и самостоятельно двинет рукой.
Из глубины мыслей выталкивает чей-то пронзительный крик, перерастающий в девичий вой. Кто-то бежит мимо пруда, спотыкается, падает, в кровь разбивая коленки. Потом подскакивает, видя по-прежнему стоящего возле пруда удивленного Наруто, и бежит к нему, как к единственному спасению.
- Я ведь не сошла с ума?! Вы ведь тоже его видите?! Ведь видите?!
Хватается дрожащими пальцами за рукава куртки, тянет на себя и взглядом скользит куда-то назад, откуда начался ее бег, откуда она вдруг внезапно сорвалась, осознав невозможность и ужас всего происходящего.
По узкой асфальтированной дорожке идет парень. Ничем не примечательный, только разве что слишком худой. В нем будто соединилась вся банальность этого мира, начиная от походки и заканчивая неряшливыми прядями растрепанных волос.
Увидев постороннего, он замирает, будто задумавшись, а затем со вздохом опускается на землю рядом с лавочкой.
- Ты все еще боишься, Мэй?
Девушка вздрагивает от звука собственного имени и с надеждой поворачивается к Наруто, толком не понимая, чего хочет: чтобы тот развеял ее сомнения или подтвердил их.
Узумаки кивает, уверенно сжимая в своей ладони ладонь незнакомки. И смотрит на парня, который крутит в руке грязно-желтый лист. Осень в этом году благосклонна к людям. Налет ее грусти не тоскливый, не промозглый, скорее - теплый, со слабым предвкушением холодов. Но земля все равно сырая круглые сутки.
Наруто чувствует. Знакомая концентрация боли за непробиваемой стеной. Какаши не обманул, указал на верные следы, которые, наконец, снова привели к Самозванцу. Который смотрит сейчас снизу вверх, а в глазах - небывалая усталость. Что это - дань нынешнему образу или осколок его личной правды? Что в его личинах остается от него настоящего?
Быть может, ничего.
- Кто ты теперь, Ая?
В уголке рта рождается легкая ухмылка, парень, сидящий на земле, вскидывает голову к небу.
- О чем вы? Я Юки. Верно, Мэй?
- Да... ты... ты... когда ты уйдешь?! Я сожалею, видишь?! Это были всего лишь мысли! Я устала тогда, я не хотела, на самом деле я не хотела...
Где-то вдалеке слышен шум проезжающей машины. С чудовищной быстротой крутятся колеса, выбивая из асфальтированной дороги шепот морского прибоя. Волны мерно бьются о камни и отскакивают от них, будто обожженные. И на время уходят вглубь себя, чтобы залечить нежданную рану.
Юки поднимается на ноги и, неслышно ступая, движется к пруду. Замирает у его края, как Наруто совсем недавно, и пару секунд молча смотрит на собственное отражение.
Девушка шумно всхлипывает, Узумаки сильнее сжимает ее ладонь и неотрывно смотрит на Самозванца. Странно. Отчего-то его поведение кажется странным. Слишком равнодушным выглядит каждый его жест, даже в Ае было больше жизни.
Ветер подгоняет опавшие листья, ветер тревожит их послушные тела, и они дрожат будто от холода. Который для них стал слишком привычным, чтобы желать чего-то иного. Наруто решительно сдвигает брови, а Юки резким движением хватает Мэй за руку и тянет на себя. Та вскрикивает, оказываясь прижатой к груди того, кто для нее мертв уже давно и был похоронен со слезами и речами, долгими и красивыми.
- Нет!
Пытается вырваться, но тонкие бледные руки держат с небывалой силой. И панический страх отчаявшейся девушки вбирается всем телом и питает то, что пульсирует внутри, имитируя биение сердца.
Наруто с усилием сжимает зубы и делает шаг вперед. Под ногами - грязная вода из пруда. Она бурлит, трепещет в своих нелепых рамках, рвотными позывами переливаясь через отведенные ей края. И липнет скользкими пузырями к ногам Наруто, не давая ступить ни шагу больше.
- Не мешай.
- Я знаю, кто ты! Оставь в покое эту девушку!
- И кто же я?
В глазах мелькает интерес. И тут же гаснет, когда Узумаки озвучивает банальные и скучные слова.
- Ты Самозванец, ты питаешься чужой болью, надевая личины ушедших людей, и не смей говорить, что это не так!
- Ты не Юки?
Девушка во все глаза смотрит на прижимающего ее к себе парня и тихонько сходит с ума. Хочет закрыть глаза - но не может. Хочет проснуться - но это не сон. Остается только тихо сходить с ума, затапливая саму себя противоречиями и липкими тревогами.
- Конечно, Юки, Мэй, разве ты не видишь.
Самозванец обнимает девушку еще крепче и ласково целует ее в шею, даря паническую дрожь и выбивая из груди прежние рыдания в подушку. И прежние слезы, давно выплаканные, снова собираются в уголках глаз. И не дают никакого облегчения - только новые высоты безвозвратности.
Наруто видит, как эта девушка мучительно сжимает пальцы, до побелевших костяшек давит ногтями на кожу ладоней. Видит, как судорожно трясутся ее губы, чувствует, как болезненно сжимается ее сердце. И понимает, что она не выдержит. Очень скоро не выдержит. Это безумие накроет ее с головой, и она утонет в собственном бессилии, в собственной вине. И изнутри себя изрежет осколками давней, просроченной любви.
Скоро будет поздно.
Наруто понимает это, и кричит, ударяя себя кулаком в грудь:
- Хватит! Оставь ее в покое! Попробуй сломить меня, слышишь?! Слабо? Меня - вместо нее!
Самозванец щурится, чуть ослабив тесные объятия.
- Ты сам предложил. Я помню имя твоей боли.
- Да... а я узнаю имя твоей.
Вода тонкими ручьями стремится домой, в темный пруд, у которого не видно дна. Она спешит занять оставленное ею место, пока сохранен еще теплый след от недавнего присутствия, пока еще личная ячейка этого мира не потеряла старательно приобретенную форму. Пока еще память не стерлась.
Самозванец ладонью закрывает глаза Мэй. Та только и успевает, что приоткрыть рот для усиленного вдоха - и ее сознание притупляется, обволакивается туманной дымкой принудительного обморока. А Самозванец медленно моргает и небрежно сажает ее обмякшее тело на лавочку, где оно тут же припадает к влажным доскам, как к теплому одеялу.
Наруто напряженно всматривается в расслабленное лицо Мэй - дышит. Хорошо.
Фальшивый Юки подходит ближе. Вытягивает вперед левую руку, по ней по бессловесной команде начинают змеиться подрагивающие полосы дымчатой тьмы.
- Тогда - не сопротивляйся.
Наруто чувствует, как что-то медленно проникает в его воспоминания, обволакивает ноющий нарыв в них и тянет из сознания, тянет из тела. По темным полосам проходит длинный красный разряд - и они набухают, и вот уже плотные черные жгуты окольцовывают левую руку Самозванца.
Наруто этого не видит, он смотрит прямо в глаза. Которые плавно изменяются и постепенно принимают знакомую форму и знакомый цвет. Кажется, нет никакого шанса на вдох. Узумаки еле проглатывает тяжелый ком в горле, не в силах унять дрожь в руках. Не осталось ни капли решимости, ее всю смела накатившая слабость.
Перед ним - Саске. И он сдержанно поправляет высокий ворот изодранного плаща.
- Как ты меня будешь называть? Я хочу, чтобы по имени.
- Как твое имя?
- Саске.
- Нет.
Наруто остервенело трясет головой, смахивая с себя зрительный обман. Нет, это не Саске. Это иллюзия, ей грош цена.
- Ты ведь называл Аю Аей.
- Это другое.
- Иначе я не соглашусь.
Самозванец подходит ближе и ждет, и чувствует, как много болезненных эмоций может выпить одним глотком. Но вместо этого он ощутимо небрежно касается пальцами щеки Наруто, той, на которой отчетливо видны три полоски ровных шрамов. Ведет по ним пальцами, отрешенно, но прочувствованно.
- Привет, Наруто.
И Узумаки кажется, что он умирает. Под этим взглядом, под этой ложью. Но он должен быть сильным, даже когда душу режут тупые лезвия ржавых ножей. От них нет мгновенного алого следа. Они раздирают постепенно, растягивая пытку до бесконечности.
- Привет... Саске.
И Учиха кривит губы в привычной ухмылке, не убирая пальцев со щеки Наруто. И пытается понять, в чем странность этого уникального ощущения - когда надеваешь на себя свою же собственную личину.
Автор: Серебряная.
Бета: -
Пейринг: Наруто/Саске/Наруто и прочие.
Рейтинг: R.
Жанр: Ангст, романс.
Размер: Мини.
Саммари (описание): Наруто стремится помочь всем, кому может. Он касается неупокоенных душ и вбирает в себя их боль. Чтобы они смогли, наконец, стать свободными. Но на этом пути ему не избежать встречи с собственной болью. У которой есть имя.
Состояние: В процессе.
Дисклеймер: Персонажи – Кишимото. А остальное все мое.
Предупреждение: мей би ООС, слеш, АУ, мистика, смертушка.
Размещение: Меня спросите.
От автора: Это сиквел к "Почему вы не ищете света?" Вот такая вот загогулина.
Часть 2. Юки.Мне хочется смотреть только вперед. Но меня что-то тянет, опутывает ноги и не дает сделать шаг. Делает все, чтобы я оглянулся, будто бы я не знаю, что там.
Будто бы я ни разу не просыпался среди ночи из-за смотрящих на меня со дна колодца красных глаз. Будто бы не ждал до рассвета, до тех пор пока темное небо не окрасится в бежевый по краям.
Я иду вперед. Я смотрю вперед. Но я знаю, что дышит мне в спину.
И иногда, когда мне особенно одиноко, я останавливаюсь. Чтобы ладонью потянуться через собственное плечо и пригладить колкую, но теплую душу моего темного, но до дрожи родного воспоминания.
Нам нужен свет. Я так хотел создать его для тебя.
***
- Как так получилось, что ты ничего о нем не знаешь?
Какаши задумчиво окидывает взглядом Наруто, все эти вопросы скорее для вида - мужчина совершенно не удивлен в неосведомленности Узумаки. Сам учил его основам паранормальных явлений и знает, что этот парень запоминает лишь то, что ему действительно интересно. А со всем остальным предпочитает разбираться по ситуации. Когда-нибудь такая система даст сбой. Уже дала.
- Он так знаменит?
Наруто невыспавшийся, нахохлившийся и немного злой. На себя, на кого еще. После случая с Аей прошла неделя. Неделя, как он очнулся на кровати в гостиничном номере, совершенно не понимая, как он здесь оказался. Узумаки смотрел в потолок и сращивал события прошлой ночи. Они парили перед ним в дрожащем тумане, а потом резанули по сердцу острым кухонным ножом.
Какаши делает вид, что думает над ответом, что вспоминает подробности, а на деле - выдерживает драматическую паузу и заставляет Узумаки нетерпеливо ерзать. И нетерпеливо выкрикнуть:
- Ну?
- Весьма знаменит. Ему даже прозвище дали - Самозванец, а это огого какая честь, - тянет мужчина, посмеиваясь. Потом берет задумчиво со стола книгу в тонкой обложке, открывает ее на случайной странице, пробегает глазами по тексту, перелистывает, снова пробегает.
Наруто пыхтит, сохраняя остатки терпения. Коротко кашляет стараясь привлечь утраченное внимание. А затем выхватывает книжку из рук Какаши, с чувством припечатывает ее к столу и неожиданно серьезно смотрит на своего первого нешкольного учителя.
- Рассказывайте. Он мне сказал, что у каждого в душе есть колодец. Рассказывайте.
У Какаши ранняя седина в волосах и слегка отрешенный взгляд. Иногда он производит ощущение вечно скучающего человека. Иногда это правда, иногда - нет. Его отношение к миру меняется именно с глаз, трансформация из спокойных во внимательные происходит мгновенно. И это знак - что теперь время игр закончилось, он расскажет, заполнит информационные пробелы.
Ведь Какаши знает, что для Наруто колодец - это не просто слово. И даже не просто углубление в земле с укрепленными стенками.
- Не помню, кто и когда встретил его первый раз, но это было точно не меньше чем года три назад. Хотели "освободить" - не позволил. Хотели "убить" - не получилось. А он выкачал из одной девушки все эмоции и ушел. Никто тогда не знал, с чем мы имеем дело.
Они сидят за столом на небольшой кухне в небольшой квартире. За окном - шумный летний день. Жара полностью вобрала в себя всю свежесть без остатка, только рукой теперь машет: жди ночи, быть может, ночью станет легче.
Наруто не поможет даже прохладный ветерок после захода солнца. Его отдых и его сны превратились теперь в бесконечную погоню за скачущей по холмам темнотой. Она насмехается над ним, она манит его - и тут же, припадая к траве, ковыляет все дальше и дальше. А когда ей некуда бежать - падает на землю и сливается с ней, ища новые пути и скользя неподвластными для человека дорогами.
Но Наруто знает - он должен ухватить эту черную скользкую нить за хвост. Чтобы притянуть к себе то, что питает ее. Или кого она питает.
- Теперь знаем. Его схема крайне проста: он выбирает себе жертву, как правило, это человек, недавно потерявший близкого, и соответственно - опустошен, разбит и чувствителен. Самозванец принимает облик того умершего, о ком скорбит его жертва и постепенно тянет из него его... боль. Все эмоции, чувства, воспоминания превращает в горечь и боль - и забирает себе. Потом убивает жертву. Вот такой стиль.
Наруто молчит, слушает предельно внимательно, а мысли отскакивают от сознания как теннисные мячики от твердой стены спортивного зала. Ая шептала отцу ужасные слова. Они рушили в нем все то, что он так пытался сохранить, не выронить из рук. Он был обессилен, он был смертельно уставшим тогда, когда его мертвая дочь обнимала его со спины и подталкивала в пропасть. И он пропал, Наруто ничем ему не помог. Ведь помогать нужно не только заблудшим неупокоенным душам. Живые порой горят куда ярче, сжигая надежду в черном пламени.
- У него должно быть собственное лицо. Его кто-нибудь видел?
- Никто.
Какаши снова открывает книжку и смотрит на печатные буквы невидящим взглядом.
- Как его можно узнать?
- Ты ищешь с ним встречи?
Наруто кивает. И даже не закрывая глаз видит и чувствует, как холодная бледная рука Аи ложится на его разрывающийся от боли лоб. Видит, как она замирает возле окна и шепчет что-то про свою боль. Зачем она пришла тогда? И почему оставила в живых?
Наруто не знает правильных ответов, но находит свои. В которые верит с упоением и непоколебимостью. Она просит помощи. Неумело, нерешительно, но просит, закрывая лицо длинными волосами, пожимая плечами и злорадно улыбаясь. В каждом жесте - мольба. Быть может, даже не видимая и не понятая ею самой.
- Да, ищу.
Какаши смотрит на Узумаки поверх книжных страниц. Этого парня невозможно отговорить даже от крайне опасного стремления, даже если разобьешь вдребезги все известные до этого момента истины - он создаст свои. И они будут не из стекла.
- Хм... если ты так рвешься на эту свиданку, так уж и быть - поспрашиваю. Найдем твоего Самозванца. Правда не жди, что это будет скоро. Он так питается, но пища нужна ему не каждый день, ты понял?
- Понял.
Наруто расстроен необходимостью ждать. Но Какаши его утешать не собирается. Он вздыхает, поднимается на ноги, треплет парня по голове - и идет выключать плиту, ужин сегодня будет удачным. И не одиноким.
Узумаки смотрит, как учитель ловко снимает горячую кастрюлю с
конфорки и думает, почему никто до сих пор Самозванца не остановил. Ведь все знают, что он убивает, ведь все знают, что он делает это медленно и бесчеловечно.
Ответ может быть на поверхности - никому это не по силам. Но Наруто все равно никогда не понять, почему никто даже не пытается. Самозванца изучили и теперь просто наблюдают.
Им все равно. Как людям в том городе, перед глазами которых был страх и боль - но они предпочитали картонно улыбаться и продавать на рынке цветастые платки.
Узумаки проводит рукой по щеке и с тоской смотрит в окно. Первые ростки злобы касаются сознания. И Наруто понимает, что помимо воли начинает ненавидеть этого Самозванца.
***
Мэй уже не может плакать. Она давит из себя слезы, но их нет. Подушка обманчиво сухая, а внутри, по краям души кто-то водит раскаленным железом. И она заходится в беззвучном крике, тонет в металлической горечи и в душащем стыде.
Когда Юки первый раз положили в больницу, все были настроены решительно. Все уверяли его, что он поправится, они все будут помогать, приходить, звонить каждый день. Все действительно верили в лучшее и подпитывали своей поддержкой Юки. Он улыбался.
Он улыбался до самого конца. Когда смотрел на лица врачей впалыми глазами, снизу очерченными синими дугами. Когда неделями никто не навещал его в палате. Когда не мог проглотить ни кусочка еды самостоятельно. Улыбался, будто извиняясь, что так вышло.
Это были долгие два года. Прямая, иногда срывающаяся на зигзаг: от счастья до бледного высохшего лица. И до все той же ласковой улыбки, которой Юки каждый раз встречал Мэй, когда она неуверенно подсаживалась на край его кровати и столь же неуверенно брала его за руку. Ведь они любили друг друга.
Когда-то. До беды.
Теперь же Мэй не была уверена, что готова ехать через весь город с пересадками, чтобы ее впустили на полчаса в этот приют ожидания смерти. Она не была уверена, что действительно верит в обещанное Юки их совместное будущее.
Она устала. Ей в тягость все эти лекарства и врачи, этот запах и это бледное лицо с четко очерченными скулами.
Юки был похож на немощного старика. И Мэй решила про себя, что ему пора бы уже умереть. Так будет лучше.
- Прости, прости...
Как заклинание - шепот в подушку. Из головы никак не выцарапаешь прошлые мысли, ничем не заглушишь воспоминания. Девушке кажется, что Юки все знал. И специально ослабил и без того тонкую и хрупкую нить, на которой держалась его искалеченная и обессиленная жизнь.
В гробу он казался таким умиротворенным, а по закрытым глазам читалось одно: ты хотела, чтобы я ушел. И вот меня нет. Живи, Мэй.
И Мэй живет. Захлебываясь слезами и чувством вины.
***
Юки приходит по ночам. Садится на край кровати и молчит. Он не приносит с собой ни улыбки, ни прощения. Только холод, который просачивается под одеяло, хватает за щиколотки, сводя судорогой все тело.
Мэй страшно, она боится шевельнуться или лишний раз вдохнуть. Кислород толчками поступает в легкие, а голова пуста, будто фарфоровый колокол.
Первое время она вопила, как сумасшедшая, будила родителей и тряслась потом в руках ничего не понимающей матери. И под озадаченным взглядом взволнованного отца. Потом - липкий страх сковывал тело, комом подступая к горлу. А Юки осторожно гладил девушку по волосам и все также молчал. Мэй тоже молчала.
А еще позже - начала говорить. Оправдывалась, обвиняла, клялась, плакала, смотрела в спокойное лицо и проглатывала необратимость потери.
Еще позже - попробовала коснуться. Долго сидела, покачиваясь из стороны в сторону, прижимая ладонь к скомканной простыне. А затем, кончиками пальцев - до плеча, и вздрогнула от чувства, затопившего весь ее мир. Тоска, тянущая тоска, что оголенным нервом падает на раскаленный пол. И вот тогда к устам, как тошнота, подкатили слова о прощении.
- Прости меня, прости...
Юки качает головой и грустно шепчет ее имя, заключая в "лодочку" безвольную девичью кисть.
Юки не прощает. И Мэй душит себя чувством вины.
И Саске небольшим глоткам пьет эту болезненную концентрированную вину с тугими комками остатков былой любви.
***
Наруто отчаялся. Он три дня бродит по городу в поисках хоть каких-то следов Самозванца, но безрезультатно. Город дышит и скрывает свои несовершенства. Если в нем и есть тьма, то так сразу ее не разглядишь под затвердевшим слоем легкого восприятия мира, под ежедневными делами и мелочными проблемами. Это все селит в душу суету и серость. Но никак не черные витки мудрой тьмы.
Наруто бродит по городу ночами, и его знают уже все фонари и лавочки возле них. Возле пруда - ворох желтых листьев, они придавлены к земле тысячами ударов ног. Сильный ветер способен подхватить их всех разом и грязной лепешкой отшвырнуть в сторону. Узумаки подходит к краю, отделяющему землю от водной глади, и смотрит на собственное отражение. Ночь волшебна до жути, и кажется, что сейчас твой "двойник" посмотрит на тебя чужим осмысленным взглядом и самостоятельно двинет рукой.
Из глубины мыслей выталкивает чей-то пронзительный крик, перерастающий в девичий вой. Кто-то бежит мимо пруда, спотыкается, падает, в кровь разбивая коленки. Потом подскакивает, видя по-прежнему стоящего возле пруда удивленного Наруто, и бежит к нему, как к единственному спасению.
- Я ведь не сошла с ума?! Вы ведь тоже его видите?! Ведь видите?!
Хватается дрожащими пальцами за рукава куртки, тянет на себя и взглядом скользит куда-то назад, откуда начался ее бег, откуда она вдруг внезапно сорвалась, осознав невозможность и ужас всего происходящего.
По узкой асфальтированной дорожке идет парень. Ничем не примечательный, только разве что слишком худой. В нем будто соединилась вся банальность этого мира, начиная от походки и заканчивая неряшливыми прядями растрепанных волос.
Увидев постороннего, он замирает, будто задумавшись, а затем со вздохом опускается на землю рядом с лавочкой.
- Ты все еще боишься, Мэй?
Девушка вздрагивает от звука собственного имени и с надеждой поворачивается к Наруто, толком не понимая, чего хочет: чтобы тот развеял ее сомнения или подтвердил их.
Узумаки кивает, уверенно сжимая в своей ладони ладонь незнакомки. И смотрит на парня, который крутит в руке грязно-желтый лист. Осень в этом году благосклонна к людям. Налет ее грусти не тоскливый, не промозглый, скорее - теплый, со слабым предвкушением холодов. Но земля все равно сырая круглые сутки.
Наруто чувствует. Знакомая концентрация боли за непробиваемой стеной. Какаши не обманул, указал на верные следы, которые, наконец, снова привели к Самозванцу. Который смотрит сейчас снизу вверх, а в глазах - небывалая усталость. Что это - дань нынешнему образу или осколок его личной правды? Что в его личинах остается от него настоящего?
Быть может, ничего.
- Кто ты теперь, Ая?
В уголке рта рождается легкая ухмылка, парень, сидящий на земле, вскидывает голову к небу.
- О чем вы? Я Юки. Верно, Мэй?
- Да... ты... ты... когда ты уйдешь?! Я сожалею, видишь?! Это были всего лишь мысли! Я устала тогда, я не хотела, на самом деле я не хотела...
Где-то вдалеке слышен шум проезжающей машины. С чудовищной быстротой крутятся колеса, выбивая из асфальтированной дороги шепот морского прибоя. Волны мерно бьются о камни и отскакивают от них, будто обожженные. И на время уходят вглубь себя, чтобы залечить нежданную рану.
Юки поднимается на ноги и, неслышно ступая, движется к пруду. Замирает у его края, как Наруто совсем недавно, и пару секунд молча смотрит на собственное отражение.
Девушка шумно всхлипывает, Узумаки сильнее сжимает ее ладонь и неотрывно смотрит на Самозванца. Странно. Отчего-то его поведение кажется странным. Слишком равнодушным выглядит каждый его жест, даже в Ае было больше жизни.
Ветер подгоняет опавшие листья, ветер тревожит их послушные тела, и они дрожат будто от холода. Который для них стал слишком привычным, чтобы желать чего-то иного. Наруто решительно сдвигает брови, а Юки резким движением хватает Мэй за руку и тянет на себя. Та вскрикивает, оказываясь прижатой к груди того, кто для нее мертв уже давно и был похоронен со слезами и речами, долгими и красивыми.
- Нет!
Пытается вырваться, но тонкие бледные руки держат с небывалой силой. И панический страх отчаявшейся девушки вбирается всем телом и питает то, что пульсирует внутри, имитируя биение сердца.
Наруто с усилием сжимает зубы и делает шаг вперед. Под ногами - грязная вода из пруда. Она бурлит, трепещет в своих нелепых рамках, рвотными позывами переливаясь через отведенные ей края. И липнет скользкими пузырями к ногам Наруто, не давая ступить ни шагу больше.
- Не мешай.
- Я знаю, кто ты! Оставь в покое эту девушку!
- И кто же я?
В глазах мелькает интерес. И тут же гаснет, когда Узумаки озвучивает банальные и скучные слова.
- Ты Самозванец, ты питаешься чужой болью, надевая личины ушедших людей, и не смей говорить, что это не так!
- Ты не Юки?
Девушка во все глаза смотрит на прижимающего ее к себе парня и тихонько сходит с ума. Хочет закрыть глаза - но не может. Хочет проснуться - но это не сон. Остается только тихо сходить с ума, затапливая саму себя противоречиями и липкими тревогами.
- Конечно, Юки, Мэй, разве ты не видишь.
Самозванец обнимает девушку еще крепче и ласково целует ее в шею, даря паническую дрожь и выбивая из груди прежние рыдания в подушку. И прежние слезы, давно выплаканные, снова собираются в уголках глаз. И не дают никакого облегчения - только новые высоты безвозвратности.
Наруто видит, как эта девушка мучительно сжимает пальцы, до побелевших костяшек давит ногтями на кожу ладоней. Видит, как судорожно трясутся ее губы, чувствует, как болезненно сжимается ее сердце. И понимает, что она не выдержит. Очень скоро не выдержит. Это безумие накроет ее с головой, и она утонет в собственном бессилии, в собственной вине. И изнутри себя изрежет осколками давней, просроченной любви.
Скоро будет поздно.
Наруто понимает это, и кричит, ударяя себя кулаком в грудь:
- Хватит! Оставь ее в покое! Попробуй сломить меня, слышишь?! Слабо? Меня - вместо нее!
Самозванец щурится, чуть ослабив тесные объятия.
- Ты сам предложил. Я помню имя твоей боли.
- Да... а я узнаю имя твоей.
Вода тонкими ручьями стремится домой, в темный пруд, у которого не видно дна. Она спешит занять оставленное ею место, пока сохранен еще теплый след от недавнего присутствия, пока еще личная ячейка этого мира не потеряла старательно приобретенную форму. Пока еще память не стерлась.
Самозванец ладонью закрывает глаза Мэй. Та только и успевает, что приоткрыть рот для усиленного вдоха - и ее сознание притупляется, обволакивается туманной дымкой принудительного обморока. А Самозванец медленно моргает и небрежно сажает ее обмякшее тело на лавочку, где оно тут же припадает к влажным доскам, как к теплому одеялу.
Наруто напряженно всматривается в расслабленное лицо Мэй - дышит. Хорошо.
Фальшивый Юки подходит ближе. Вытягивает вперед левую руку, по ней по бессловесной команде начинают змеиться подрагивающие полосы дымчатой тьмы.
- Тогда - не сопротивляйся.
Наруто чувствует, как что-то медленно проникает в его воспоминания, обволакивает ноющий нарыв в них и тянет из сознания, тянет из тела. По темным полосам проходит длинный красный разряд - и они набухают, и вот уже плотные черные жгуты окольцовывают левую руку Самозванца.
Наруто этого не видит, он смотрит прямо в глаза. Которые плавно изменяются и постепенно принимают знакомую форму и знакомый цвет. Кажется, нет никакого шанса на вдох. Узумаки еле проглатывает тяжелый ком в горле, не в силах унять дрожь в руках. Не осталось ни капли решимости, ее всю смела накатившая слабость.
Перед ним - Саске. И он сдержанно поправляет высокий ворот изодранного плаща.
- Как ты меня будешь называть? Я хочу, чтобы по имени.
- Как твое имя?
- Саске.
- Нет.
Наруто остервенело трясет головой, смахивая с себя зрительный обман. Нет, это не Саске. Это иллюзия, ей грош цена.
- Ты ведь называл Аю Аей.
- Это другое.
- Иначе я не соглашусь.
Самозванец подходит ближе и ждет, и чувствует, как много болезненных эмоций может выпить одним глотком. Но вместо этого он ощутимо небрежно касается пальцами щеки Наруто, той, на которой отчетливо видны три полоски ровных шрамов. Ведет по ним пальцами, отрешенно, но прочувствованно.
- Привет, Наруто.
И Узумаки кажется, что он умирает. Под этим взглядом, под этой ложью. Но он должен быть сильным, даже когда душу режут тупые лезвия ржавых ножей. От них нет мгновенного алого следа. Они раздирают постепенно, растягивая пытку до бесконечности.
- Привет... Саске.
И Учиха кривит губы в привычной ухмылке, не убирая пальцев со щеки Наруто. И пытается понять, в чем странность этого уникального ощущения - когда надеваешь на себя свою же собственную личину.
@темы: Свет, Тень-тень-Нарутотень., Нарутотень-арт., "Ведь свет ищет вас"
-
-
05.08.2013 в 17:00-
-
05.08.2013 в 17:26а теперь все понятно?)
ну, у него был учитель, да, а сила откуда знаешь?)
-
-
05.08.2013 в 17:42-
-
05.08.2013 в 17:46надеюсь, что предсказуемости не будет и дальше)
-
-
07.08.2013 в 19:36Эх, Наруто, я с тобой, держись
-
-
07.08.2013 в 19:57а для каких целей лучше бы рейтинг повыше?)
не посмеет или пожалеет?)
Сакура? Сакура нормально, она ведь с Наруто по городам не бродит, живет спокойно)
И по этому вопросу я могу понять, что и "Почему вы не ищете света" читали, это гуд)
-
-
09.08.2013 в 19:06Зачем он притворяется, что это не он?
И арт... Арт прекрасен. Себе стащила
СПАСИБО!
-
-
09.08.2013 в 20:33я радовалась, когда придумала эту фишку, это притворство)
А Саске делает то, что он любит и умеет делать - мутит воду, ну и еще кое-что, да)
У меня много прекрасного арта, на самом деле)
-
-
10.08.2013 в 07:15" У меня много прекрасного арта, на самом деле)" -
Кинь мне весь.Надеюсь увидеть его в ближайшем будущем вместе с продолжением-
-
10.08.2013 в 13:38а Наруто никого не убивает, он освобождает, даже тех, кого не знает)
Буду его потихоньку показывать, дадада)
-
-
11.08.2013 в 13:55-
-
11.08.2013 в 17:44-
-
28.08.2013 в 14:49Ты пишешь, как картину из пазл собираешь. Постепенно, и мне кажется, с середины. Так, чтобы читатель с замиранием сердца ждал, что получится.
Спасибо за главу
-
-
29.08.2013 в 00:18вот уж не думала, что Какаши у меня хорошо получится)
С середины? Хм, быть может, очень даже, потому что я всегда в прошлое "заглядываю", ну и в будущее "мду", да
Спасибо за прочтение и за отзыв) Надеюсь, сподоблюсь на продолжение поскорей)