Дай мне день, чтоб тебе его отдать (с).
Я всегда любила теплые летние вечера. Распахивала окно, залезала на подоконник и пела, пела, пела. И казались неважными дневные проблемы, неважными и далекими. Вечер плавно перетекал в ночь, а она, она через кожу проникала внутрь, заполняя собой ноющую пустоту. Было так уютно, так тепло. Но лето не бесконечно. Осень приносила с собой мерзкие холодные дожди и ветер, который со свистом пронзает тело и выбивает из груди остатки летнего тепла. И все же я любила дождь. Просто, без всякой на то причины. Хотя, наверняка, она была. Только я не могла её поймать и разглядеть.
-Смотри. Воооон туда, - Пустышка чуть приподнялась на носках. – Видишь то дерево. Высокое такое, и к тому же листва на нем слишком яркая для этих мест. Вот там тебя кое-кто ждет. Иди поболтай.
Я не стала спрашивать кто. К чему подобные вопросы, когда через пару минут можно узнать всё самостоятельно. "Кто? Куда? Зачем?" – это мусор, заполняющий ненужные паузы. Вопросы – мусор и примитив, хотя ответы бывают необыкновенно важны. Но я привыкла узнавать всё сама.
Меня и правда ждали. Тени от листьев мягко падали на лицо сидящей на бледной траве девочки. Ноги поджаты, глаза закрыты. Она напоминала изящную застывшую статую, такие обычно ставят рядом с морем, на какой-либо скале, о которую разбиваются зеленые пенистые волны. И которая каждую секунду теряет часть себя, крошечную песчинку. И по песчинке осыпается в море.
-Помнишь, как ты первый раз его увидела? Оно было холодным и серым. Но необыкновенным. Вода, пена и волны, уходящие за горизонт. Правда ведь, это было незабываемо?
-Да. Хотя не знаю. Наверное.
-Не помнишь.
Девочка грустно вздохнула и открыла глаза.
-Теперь ты помнишь только небо, думаешь только о небе. И что же? Взгляни на него, взгляни, - темные пятна теней на светлых волосах придавали ей чересчур серьезный вид. – Полотнище. Небо запечатано, закрыто. Не удивлюсь, если скоро оно просто задохнется.
-Разве это моя вина?
Она только лишь хмуро посмотрела на меня и поднялась на ноги. Тоненький серебряный браслетик мелодично зазвенел – то маленькие блестящие звездочки на нем застучали друг о друга. Всё так же хмурясь "статуя" обошла меня со всех сторон, придирчиво кривя губу.
-Не болит?
-Не болит. Хотя нет, сначала было больно. Всё-таки порез довольно глубокий. Но сейчас – нет.
-Разве это не странно? Больно было всего лишь какие-то доли секунды, а затем ты даже и не вспомнила о раненом крыле. Знаешь, что это значит?
-Что? – очередное мусорное ненужное слово повисло в воздухе, ожидая объяснений, ответа, - как угодно. Хотя я понимала её без всяких объяснений, лишних деталей и прочей конкретики.
Девочка приложила палец к губам и улыбнулась. Достав из кармана маленькие серые ножницы, она аккуратно отрезала прядь своих волос. Та, упав в траву, мгновенно стала тусклой и безжизненной, хотя раньше в ней горел хоть и слабый, но ясно видимый огонек жизни.
-Вот. А раньше это было частью меня, - она вздохнула и прижалась к моей руке. – Разве мы этого хотели, Цапля. Разве ты не помнишь, как это просто – улыбаться небу. Не этой тряпке, а настоящему, голубому, серому, черному, да не неважно, просто небу. Ты не понимаешь, они ведь не настоящие, эти крылья. Нет-нет, не так, - тепло её дыхания грело мою руку, но где-то внутри, учащаясь с каждой минутой, пульсировал шершавый, тревожный комок. – Они часть тебя, но в реальном мире их нет. Да, так верно. Цапля, Цапля, ты всегда будешь птицей. Ты ведь летала, а тот, кто летал, никогда этого не забудет. Тот, кто хотя бы раз в жизни летал навсегда останется птицей.
Уже было совсем успокоившийся, ветер вдруг очнулся и запрыгал по невидимым воздушным кочкам. Мне никогда еще не было так страшно и радостно одновременно. Я узнала её. Я вспомнила её.
-Наши надежды, планы, мечты. Всё провалилось в эту пустую реку. Знаешь, как я плакала в тот день, когда трава начала бледнеть, вода утекла в пустоту, а ты отвернулась от меня. Мне казалось, ты никогда не вернешься, мне казалось, эти перья запрут в себе твою душу, а ты сама будешь принадлежать этому небу, будешь лететь там, высоко, без права, без возможности вернуться назад, на землю. Вечный полет из пустоты в пустоту. Птицы тоже ходят по земле. Люди тоже могут иметь крылья.
Я сжала её запястье. То, на котором подрагивал серебряный браслетик.
-Его ведь мама подарила, верно? Когда нам исполнилось десять. Для нас это было настолько великое событие. Переход от одной цифры к двум. Я помню, как я плакала, когда он потерялся. Будто не украшение пропало, а близкий мне человек.
Внутри что-то с огромной скоростью переворачивалось, крылья дрожали, белые перья шелестели на ветру, будто страницы старой книги, забытой кем-то на скамейке возле дома. Но в то же время мне было так тепло, так тепло. Как в детстве.
-Смотри. Воооон туда, - Пустышка чуть приподнялась на носках. – Видишь то дерево. Высокое такое, и к тому же листва на нем слишком яркая для этих мест. Вот там тебя кое-кто ждет. Иди поболтай.
Я не стала спрашивать кто. К чему подобные вопросы, когда через пару минут можно узнать всё самостоятельно. "Кто? Куда? Зачем?" – это мусор, заполняющий ненужные паузы. Вопросы – мусор и примитив, хотя ответы бывают необыкновенно важны. Но я привыкла узнавать всё сама.
Меня и правда ждали. Тени от листьев мягко падали на лицо сидящей на бледной траве девочки. Ноги поджаты, глаза закрыты. Она напоминала изящную застывшую статую, такие обычно ставят рядом с морем, на какой-либо скале, о которую разбиваются зеленые пенистые волны. И которая каждую секунду теряет часть себя, крошечную песчинку. И по песчинке осыпается в море.
-Помнишь, как ты первый раз его увидела? Оно было холодным и серым. Но необыкновенным. Вода, пена и волны, уходящие за горизонт. Правда ведь, это было незабываемо?
-Да. Хотя не знаю. Наверное.
-Не помнишь.
Девочка грустно вздохнула и открыла глаза.
-Теперь ты помнишь только небо, думаешь только о небе. И что же? Взгляни на него, взгляни, - темные пятна теней на светлых волосах придавали ей чересчур серьезный вид. – Полотнище. Небо запечатано, закрыто. Не удивлюсь, если скоро оно просто задохнется.
-Разве это моя вина?
Она только лишь хмуро посмотрела на меня и поднялась на ноги. Тоненький серебряный браслетик мелодично зазвенел – то маленькие блестящие звездочки на нем застучали друг о друга. Всё так же хмурясь "статуя" обошла меня со всех сторон, придирчиво кривя губу.
-Не болит?
-Не болит. Хотя нет, сначала было больно. Всё-таки порез довольно глубокий. Но сейчас – нет.
-Разве это не странно? Больно было всего лишь какие-то доли секунды, а затем ты даже и не вспомнила о раненом крыле. Знаешь, что это значит?
-Что? – очередное мусорное ненужное слово повисло в воздухе, ожидая объяснений, ответа, - как угодно. Хотя я понимала её без всяких объяснений, лишних деталей и прочей конкретики.
Девочка приложила палец к губам и улыбнулась. Достав из кармана маленькие серые ножницы, она аккуратно отрезала прядь своих волос. Та, упав в траву, мгновенно стала тусклой и безжизненной, хотя раньше в ней горел хоть и слабый, но ясно видимый огонек жизни.
-Вот. А раньше это было частью меня, - она вздохнула и прижалась к моей руке. – Разве мы этого хотели, Цапля. Разве ты не помнишь, как это просто – улыбаться небу. Не этой тряпке, а настоящему, голубому, серому, черному, да не неважно, просто небу. Ты не понимаешь, они ведь не настоящие, эти крылья. Нет-нет, не так, - тепло её дыхания грело мою руку, но где-то внутри, учащаясь с каждой минутой, пульсировал шершавый, тревожный комок. – Они часть тебя, но в реальном мире их нет. Да, так верно. Цапля, Цапля, ты всегда будешь птицей. Ты ведь летала, а тот, кто летал, никогда этого не забудет. Тот, кто хотя бы раз в жизни летал навсегда останется птицей.
Уже было совсем успокоившийся, ветер вдруг очнулся и запрыгал по невидимым воздушным кочкам. Мне никогда еще не было так страшно и радостно одновременно. Я узнала её. Я вспомнила её.
-Наши надежды, планы, мечты. Всё провалилось в эту пустую реку. Знаешь, как я плакала в тот день, когда трава начала бледнеть, вода утекла в пустоту, а ты отвернулась от меня. Мне казалось, ты никогда не вернешься, мне казалось, эти перья запрут в себе твою душу, а ты сама будешь принадлежать этому небу, будешь лететь там, высоко, без права, без возможности вернуться назад, на землю. Вечный полет из пустоты в пустоту. Птицы тоже ходят по земле. Люди тоже могут иметь крылья.
Я сжала её запястье. То, на котором подрагивал серебряный браслетик.
-Его ведь мама подарила, верно? Когда нам исполнилось десять. Для нас это было настолько великое событие. Переход от одной цифры к двум. Я помню, как я плакала, когда он потерялся. Будто не украшение пропало, а близкий мне человек.
Внутри что-то с огромной скоростью переворачивалось, крылья дрожали, белые перья шелестели на ветру, будто страницы старой книги, забытой кем-то на скамейке возле дома. Но в то же время мне было так тепло, так тепло. Как в детстве.