facepalm

Я хочу, чтоб тебя больше не было
В моей жизни, истории, памяти,
Чтобы лист цвета чистого, белого
Мне доверили в руки на паперти.

Я приму его в дар от горбатого,
Неказистого юного странника,
Я услышу, как в небе заплакало
Нечто болью и злобой изгнанника.

Ты закончишься с этой мелодией
И продлишься моими наречьями,
Примешь маску и статус «юродивый»
Со словами привычно беспечными.

Я один остаюсь перед истиной,
Я один все сломаю и скомкаю,
Чтоб тебе было просто немыслимо
Обниматься с чужими осколками.

Будут грозы. Ветвистые молнии
Разметает по небу создателем,
Но ты сделаешь так, чтобы помнили,
Чтобы помнили нас обязательно.

@темы: Нарутотень-арт., Стихи

---

Паспортный контроль.

Ну, и официально.
Это не страшно, не больно, не сверхъестественно и не занимает много времени.
Фики теперь открыты в визовом режиме.
За визой сюда.
Почему? Я буду в Саске-стайл - "по моей прихоти".
А вообще - пара причин есть.
Если вдруг читаете фф - не отказывайте в комменте и в оценке. Не думаю, что и это страшно и больно.
А мне приятно.
Всем добра и доброго бобра).

---

Песня всея поездки.
А еще как-то вот довели. Скорее всего буду закрывать границы. Либо всего днева в целом, либо - в части фф. Оформляйте визы, у некоторых они, конечно же будут по умолчанию).

@темы: Just me., Меломания., Нарутотень-арт.

---

Почему... почему). Почему "Почему вы не ищете света?" побуждает меня на стихоплетство, а? Вот уж не думала.
Ладно, а скоро будет еще одна часть, а я ее почти дописала, охохохохохо.
Трататата. Нравится мне все-таки мистика и жуть).

@темы: Just me.

---

Мураками офигенно описывает еду.
Не, у тебя не текут слюни и не просыпается аппетит. Ты даже не всегда можешь представить, как это все выглядит и из чего именно приготовлено.
Но звучит и описывается это все чертовски вкусно. Так, что хочется посмаковать эти строки чуть дольше.
И перевернуть страницу, уютно продолжая чтение.

@темы: Приятности., Just me.

---

Миди в процессе "Кто будет мной?"

На всякий:
начало
дальше начала
и еще дальше
и еще.



Название: Кто будет мной?
Автор: Серебряная.
Бета: -
Пейринг: Наруто/Саске, Саске/Наруто, Джуго, Сакура.
Рейтинг: R.
Жанр: Ангст, романтика.
Размер: Планируется - миди.
Саммари (описание): Всем кого-то не хватает. Но не все знают и понимают, кого именно.
Состояние: В процессе.
Дисклеймер: Все не мое, а Кишимото.
Предупреждение: слеш, АУ, курим, пьем, мей би ООС.
Размещение: Меня спросите.
От автора: Мой долгий-долгий фик. Сконцетрированный на обычности, на вечерах, сигаретах и свете в окнах. Каждая глава выстругивается и все равно не кажется гладкой. Смотрим, что там еще их думается. Уже обоим.

Глава 7. Попробуем.

Что за глупый принцип: ни шагу назад. Почему бы не вернуться к пропущенной или проигнорированной ранее тропке. Если она того стоит. Быть может, эта бесконечная тяга к движению вперед вынуждает нас отказываться от чего-то поистине важного.
Если можешь – возвращайся. Если считаешь это правильным - оборачивайся. Постоянный бег вперед сжигает годы, постоянный бег к совершенству – пеленой по обе стороны. Ты видишь только цель. Но не замечаешь того, что по бокам. Неужели потом будет так радостно пить на кухне чай в компании с собственным величием.
Впрочем, сейчас Саске пил не чай. И не в одиночестве. Джуго неловко изучает переливающуюся в бокале терпкую жидкость, которая после первого глотка окутывает и опутывает мозг легким туманом, желудок – теплом, а язык – горечью.
Молчание давило. И это был тот случай, когда ничего уже не вернуть, не ступить на тропу покинутую. Потому что столкнули тебя с нее без твоего же ведома и желания. Саске не знает, что сказать и как себя вести. Поэтому выдает примитивную банальность, от которой горечь только усиливается. Но надо же вещать хоть что-то.
- Мне очень жаль, Джуго. Давно?
- Три месяца назад. Знаешь, я только сегодня понял, что все. До этого только и делал, что прятался в квартире. От правды, наверное. А сегодня… я бы убил кого-нибудь, честное слово. А потом о тебе вспомнил. О том, что всегда у меня были только он и ты.
Саске слушает. Слушает того, кто никогда не любил много говорить. В их совместных вечерах всегда было столько тишины. Немногословность стала делом обычным и привычным. Может, поэтому сейчас так сложно со всеми этими «говорунами». Да и вообще со всеми людьми, выпячивающими напоказ свое красноречие и свои победы.
- Он умел успокаивать. Положит руку на плечо – и уже легче. Поэтому и решил попробовать полетать. Самолеты, говорил, сейчас куда безопаснее машин. Их лучше проверяют, осмотры, досмотры. Говорил, что на время полета все, кто на борту – единое целое. Говорил, что из каждой страны будет привозить мне по футболке. Три привез, а четвертую – нет.
Делает глоток и замолкает, бездумно разглядывая безучастный светлый паркет под ногами. Саске пытается вспомнить: слышал ли он хоть о каком-нибудь крушении самолета за последний год. Может быть, и слышал, только внимания не обратил. Запоминать каждую смерть, описанную или затронутую телевидением – себе дороже. К тому же, Учиха никогда не любил смотреть новости.
Наверное, бессмысленность – самое разрушающее, что есть в этом мире. Лучше злиться, чем невидящим взглядом всматриваться в далекую полосу дороги, с изредка проезжающими по ней машинами. Сейчас уже слишком поздно для увеселительных или деловых поездок. И слишком холодно.
- Что мне теперь делать, Саске? Что мне теперь…
Учиха никогда не курит в квартире. А сейчас и вовсе курить не хочется. Но нужно чем-то занять руки, поэтому он достает сигарету из пачки и принимается меланхолично, медленно крутить ею, вдыхая привычный запах табака. И снова не знает, что ответить. Все слова кажутся сейчас особенно глупыми.
Слишком насыщенные пошли дни. Слишком много решений приходится принимать за раз. Неготовность к этому нарушает весь жизненный ритм и личные правила. Только Джуго не прогонишь из собственной квартиры.
А Наруто не выгонишь из мыслей.
От такого неожиданного душевного посыла становится тошно. И сигарета в руке ломается. Джуго, упираясь ладонями в диван, смотрит пытливо, словно ждет спасения. И в то же время совсем ничего не ждет. Он уже пьян, пьян заранее.
А Саске знает, что все равно не поверит никто. В сострадание, в нежность, в участие. С его стороны. В хоть что-то кроме безразличия и превосходства. Спина прямая, взгляд презрителен. И это не игра вовсе, все так и есть.
Так проще раз в сто или в тысячу. Ненавидеть людей, встречая их в широких или узких коридорах, на улицах, в лифте, на лестничной площадке. Везде, абсолютно везде они кажутся чем-то лишним, бесящим и ненужным. Их слишком много. Такое нереальное количество одинаковых пустых душ. Которые считают пустым тебя. И это взаимодействие самое долговечное и стабильное в мире.
Джуго смотрит. Его боль ощущается почти физически, концентрируется во взгляде и рождает нехарактерные и абстрактные образы, скачущие с одного воспоминания на другое, не находя выхода и воплощения.
«Помоги мне», так?
Почти забыто. То ощущение, когда находишься на грани «полюблю», но эмоций не хватает. Скупость чувств, как скупость впечатлений и знаний не восполнить за считанные минуты, так ведь? А сейчас и вовсе нужно совсем не это.
Саске понимает. Потеря, которую ничем не восполнить. Которую не перекроешь новыми встречами. Саске знает, что такое «поздно» и знает, что такое «не вернуться». Дорогу к некоторым важным и нужным тропам перекрывает стена до небес. Непробиваемая, нерушимая стена. Люди чертовски хрупки и ограничены.
Но Учиха все равно протягивает руку и ерошит волосы на чужой голове. Джуго вздрагивает удивлением и воспоминанием. Все-таки, какой он добрый, здоровяк этот. Это как разрешение, дозволение, как стирание рамок на время. Все-таки горе в настоящем способно заставить забыть прошлые обиды.
Джуго подается вперед, утыкается в изгиб плеча, с усилием жмурясь и стискивая в объятиях бывшего самого дорогого. Саске, утешая, прижимает ладонь к дрожащей макушке.
- Мы так много думали о будущем. Понемногу узнавали прошлое. Он говорил, что ты уникальный человек, что если бы его не было, то только ты мог бы его заменить. Странно, да? Ведь он никогда тебя не видел. Только… нельзя его заменить. Некоторых людей заменить нельзя! Это будет, как подделка: тот же облик, те же слова. Но что-то не то, понимаешь, что-то не то…
Шепчет, не сбиваясь ни разу. Но Саске чувствует, как намокает рубашка на плече. Это не страшно, не странно и не стыдно. Возможно, так ему будет легче.
- Все было хорошо. Все было так хорошо. Даже ссоры, ругань, осуждение. Многие фыркали: неправильно, мерзко. Мерзко детей насиловать или подсыпать яд бабушкам в лекарство, чтобы освободить квартиру. А что мерзкого в счастье?
Саске размеренно и аккуратно перебирает короткие рыжие прядки, гладит жесткие волосы, опускаясь подушечками пальцев до шеи. Что постыдного в счастье?
- А теперь его нет, он умер. Умер, умер…
Главное – осознать. Пусть принятие будет после, на это могут уйти недели, месяцы, года. Но ты должен поверить. От незначительно жеста или слова вдруг осознать реальность прошедшего времени. Разглядывая старые фотографии - теплоту зафиксированного взгляда. В чужих воспоминаниях – нелепую прическу. Посторонние эмоции, мимолетные, обрывочные – всколыхнут что-то свое. Осознанное и тяжелое. Не отпустить.
Джуго чуть отстраняется, отчаянно целует в губы, и потом, словно уловив отличие, подделку, сильнее сжимает в объятьях и замирает. Никакой неловкости или возбуждения.
Саске слушает чужое дыхание, кто-то снова вжимается лбом в плечо. И с ужасом понимает, что, наконец, отпустило. Кто-то был так дорог, так близок, так необходим. Думалось, что вот вернется – непременно впустишь.
По привычке, может, сравнивать его со всеми новыми знакомыми. По привычке думать, что любил. По привычке отпихивать всех прочих.
А теперь почти ничего не ощущаешь. Джуго жаль, быть может, очень жаль. Только ему от тебя осталось – лишь утешение. Не больше.
Как он теперь будет. Что ему теперь делать. Саске не знает и не хочет знать. Он тяжело выдыхает, клоня голову и прижимаясь виском к чужому виску.
И думает о Наруто.
А сам Узумаки, уткнувшись носом в подушку, ждет очередной пророческий сон. Но его нет. Все всегда приходится решать самому. Решения не всегда стройны и правильны, но они, как-никак, твои.
На следующий день Киба как-то странно поглядывает на блондина, но все равно садится рядом. За окном – серость. И только к обеду за тучами просыпается солнце. Будто гуляло где-то допоздна и только сейчас смогло разлепить тяжелые веки.
Наруто совершенно не слушает, что там вещает препод. Не до него сейчас, ей-богу. Вот будь тут Саске, он непременно преодолел бы собственную лень, наплевал на отговорки и, покрепче ухватившись за гелиевую ручку, стал бы упрямо выводить лекционные фразы на четко разлинеенном тетрадном листе.
Узумаки в душе не знал, какими ручкам и на каких листах Учиха фиксирует лекции. Просто предположение, захотелось представить то, чего не знаешь и подогнать под собственную фантазию.
Солнцу тесно. Оно выглядывает из-за тучи, озаряя непривычно яркими лучами соседнее здание. Словно открывает дверь из своего мира в этот, окутывая спящую комнату теплым светом из прихожей. Хватит уже снов. Давай, иди ко мне. В мою реальность.
Новый вечер дарит незабываемое и долгожданное. Свидание с Сакурой. А как это по-другому назвать. Кафешка благоухает уютом, а Харуно будто светится изнутри. Будто ее посетило уникальное прозрение, которое принесет в ее жизнь счастье и радость. Отныне и во веки веков.
- Я много о тебе думала в последнее время.
После нелепых хихиканий, незначительных фраз и подчеркнуто стыдливых взглядов, сопровождаемых элегантными жестами: поправить прядь волос или провести пальцами по чашке свежезаваренного чая. После всего этого происходит то, чего Наруто ждал много лет. Что сколько раз представлял перед сном или вглядываясь в проносящиеся мимо автобусных окон очертания домов и деревьев. Столько раз, так давно, так долго. Так желанно.
Узумаки смотрит на это чудо напротив и понимает, что готов сейчас просто подскочить на месте от радости и сплясать какой-нибудь нелепый танец у всех на виду. Все равно. Ее слова восхитительны.
- Ты раньше звонил мне каждый день. А теперь все реже. Да, я виновата, пожалуй, я была слишком строга, даже, если честно, не воспринимала тебя всерьез. Я ошибалась - ты замечательный, добрый, надежный. И я думаю, мы можем попробовать. Может быть, что-то получится, знаешь. Я уверена, что получится.
Милая улыбка. Почти нежная, с легким налетом неуверенности и ожидания. Признала, поняла, боится потерять. Женским, недоказанным чутьем осознала, что еще чуть-чуть и будет поздно.
Наруто боится думать и шевелиться. Он сейчас настолько неловок, что может запросто смахнуть со стола тяжелый пузатый чайничек, испортив тем самым такой гармоничный момент. Поэтому он сидит, застыв на месте вытянутым оловянным солдатиком, и глуповато улыбается.
Все иное отступает на задний план. Спасибо. Наконец-то. Из недр души мгновенно взлетает к самому горлу чувство собственной значимости. И его осознание внутри и подтверждение в глазах напротив чертовски приятно.
Потом он провожает ее домой. Рядом с собственным подъездом Сакура характерно качает сумочкой, невольно побуждая вспомнить телевизионные сериалы с романтическим уклоном и все иные прогулки до дома, не обязательно твои.
- До завтра тогда.
И тянется к тебе. А ты целуешь ее в ответ, обнимая за талию, руками сжимая поверх зимней куртки, приоткрывая глаза на выдохе, чтобы увидеть ее зажмуренные. Губы - в подобии улыбки, она рада такому завершению дня. Ты, в общем-то, тоже должен быть рад. Совсем недавно подлетал бы к небесам от такого. Совсем недавно подлетал безо всяких «бы».
Только что-то горькое растекается по горлу вместо блаженства. Нет-нет, целоваться с ней несомненно приятно и занебесно. Только теперь эти небеса кажутся неожиданно чужими.
Наруто все еще удерживает Сакуру возле, отстраняется, непривычно серьезно заглядывает в глаза. Забылось на время что-то важное, постыдно так, неправильно забылось. Словно так и осталось сном где-то вне этого зимнего вечера.
- А как же Саске?
- Саске? Да, брось. Я знаю его всего один день. Он красивый, даже очень красивый. Но это все.
Поглаживает щеку, проводит кончиками пальцев по коже, чуть улыбается, пытаясь выказать свое расположение, проявить уверенность и нежность.
- И все, понимаешь? Он слишком молчаливый, слишком равнодушный. С ним сложно, с ним даже не хочется ничего начинать. А ты совсем другой, в сто раз лучше.
Наруто смотрит в зеленые глаза. Вечер холоден, как и все остальные вечера до этого. Ветер ерошит волосы, снегом с деревьев засыпая немногочисленные тропки, вбивает мороз в уже привычную к этому землю.
Наруто должен испытывать гордость, радость, умиротворение. Что угодно. Но только не злость, восходящую из недр души, как поднимающееся тесто.
Наруто делает шаг назад. Волшебство гаснет, и ему на смену приходит неправильность данной реальности. В сознании это отпечатывается под заголовком «предательство». Что-то тяжелое осадком, несуразностью и неуместностью режет, колет, ранит. Ни грамма тех чувств, что были прежде.
Узумаки так об этом мечтал. А теперь – корма накренилась, сбрасывая с палубы в воду свежие, зеленые листья, опуская капитана на шершавые доски и заботливо кутая в черный флаг. За который хочется ухватиться, как можно крепче, натягивая его до самого носа и нелепо улыбаясь в темную ткань.
Когда Наруто хочет что-то сказать – он говорит. Явственно и четко. Может, это ошибка. А может, это самое правильное из всего того, что он делал в своей жизни.
- Нет, Сакура, не все. Извини, ты отличный друг.
И это «друг» звучит совершенно иначе, чем раньше. Чем тогда, когда он обращался к Саске.
Губы еще помнят поцелуй.
А Сакура не верит. И не понимает. Она готова спрашивать и переубеждать. Готова цеплять и цепляться. Недоуменно отступает на шаг, чуть хмуря брови, теряя тепло чужих рук на своей талии.
- Что значит «друг»?
- Давай, не будем пробовать. Прости, но мне кажется, что так мы только все разрушим.
- Это из-за Саске, да? Я же уже сказала…
- Да, из-за Саске.
И это звучит, как окончание разговора. Точка. Дальше – пустые страницы.
Сакура гордая. Сакура сильная и уверенная в себе девушка. Но сейчас у нее от обиды трясутся губы. Она поджимает их и, резко развернувшись, идет прочь, даже не бросив что-нибудь убийственное на прощание. Она просто не может придумать, что. И она более чем разочарована. Словно вместо сверкающего драгоценного камня в кольце ей подсунули недолговечную льдинку.
В голове пусто от непонимания. Ее единственным движением пронесло на качелях вверх и вниз. Голова еще кружится от скорости и надуманных перспектив. Но ноги уже на земле. Сейчас не понять, как так все получилось. Может, завтра.
Сейчас в сознании пульсирует обида. И злость. Определенно. Наверное, поэтому новенькая дверь в свежеотремонтированном подъезде захлопывается с такой силой и категоричностью.
Наруто засовывает руки в карманы, привычно покачиваясь с пятки на мысок и обратно. Ему впервые было так больно смотреть в удаляющуюся девичью спину. И он впервые знает, как эту боль заглушить.
Небо темнее, чем экран погасшего монитора. Узумаки набирает короткую смс и молча смотрит в изнутри освещенные окна напротив. Вечерами мы четко знаем, что нам нужно. Но уже на утро все это падает в грязный придорожный снег.
«Давай, хотя бы попробуем, а? Пожалуйста».
Через пару домов влево, в теплоте нагретой квартиры Саске, читая это сообщение, закрывает глаза и прижимает холодный корпус мобильника ко лбу. И четко ощущает, как его ладонь сжимают чужие пальцы уже вторую ночь пребывающего в его квартире бывшего главного человека.
Учиха смотрит на его умиротворенное лицо. Взгляд пристальный и неотрывный, целенаправленный. Джуго изредка хмурится во сне, постепенно скатываясь с подушки носом в простынь.
Мысли далеко, суть не уловить. Саске равнодушно взвешивает на ладони легкий пластик телефона, обхватывает его корпус поудобней. И набирает ответ.

@темы: Тень-тень-Нарутотень., Нарутотень-арт., "Кто будет мной?"

---

Жилье не купить, жилье не снять. Это клетка.
Были бы деньги - ушла бы. Потому что вы меня все равно уже не принимаете. А без денег, что мне делать.

@темы: Личное. Моё., Жизнь реальная.

---

Оу, ну разумеется, я не знаю, о чем пишу. Просто любой бред, что приходит мне в голову. Я это уже проходила.
Чего ты, деточка, рифмуешь нерифмуемое, иди учись выбирать темы, выбирать слова и не пропускай слов.
Чего ты, деточка, нас лечишь, твои слова не айс, я лучше буду читать про зеленые листочки.
Чего ты, деточка, пишешь про курево и алкоголь, думаешь, это круто, тебе сколько лет?
Чего ты, деточка хочешь от фанатов фандома, чтобы они поняли что-то кроме спаривания любимых героев?
Чего ты, деточка, так непонятно выражаешься?

Я внушаема, но не настолько. Я вижу в ваших гениальных речах и наивность, и вообще - что я такого плохого делаю?
Никого ж не убиваю. Чего так напрягаться-то.

@темы: Just me.

---

А как это называется, как?
Посиди в кафе с подругами, послушай их. Тех, кого раньше направляла и "спасала". И они ушли, пережили, переждали, больше не "падают".
Посиди, прослушай. И чувствуй, чувствуй себя ущербной.
Ладно, привыкать.

@темы: Жизнь реальная., Just me.

---

Вы же есть новые ПЧ, я вижу. Я вам рада оф кос. Но вы бы не молчали что ли.
Это мне напоминает встречи в коридоре на работе. Идем такие, даже глаз иногда не поднимаем, а потом фильтруем в голове лица - не, не знаю такого. Ну и ладно, главное - зашел в нужный кабинет. А "добрый день" говорить - эт не обязательно.
К чему я). Не, ну правда - вы же здесь для чего-то и почему-то? Верно? Верно-верно?

Окей, здравствуйте, дорогие. Я вам рада).

@темы: Приветствую Вас)., Нарутотень-арт.

---

Мне чудится, что эти слова зачеркнуты. У меня глюки).
Ладно.
И я снова испытываю забытое чувство погружения в книги. Когда нет ничего кроме. Когда листами с текстом можно отгородиться от всех людей в метро. Срабатывает даже лучше музыки.
До тех пор пока мои мысли не утекают во вне чужого сюжета.

@темы: Мир., Just me.

---

В процессе. "Почему вы не ищете света?"

Название: Почему вы не ищете света?
Автор: Серебряная.
Бета: -
Пейринг: Наруто/Саске/Наруто, Сакура, Сай, Хината и прочие, зло в ночи, кто это, ха-ха-ха.
Рейтинг: R.
Жанр: Ангст, романс.
Размер: Мини или миди.
Саммари (описание): Не ходите, дети, гулять в странные городишки. Иначе встретится вам неведомая нечисть, которая будет проверять вас на прочность. А люди будут смотреть из окон, заперев все двери на замки, и называть жуткий вой спасением.
Состояние: В процессе.
Дисклеймер: Все не мое, а Кишимото.
Предупреждение: мей би ООС, слеш, АУ, мистика.
Размещение: Меня спросите.
От автора: Шоу должно продолжаться. Желаю себе очищения той концовкой, которая будет. Она мне так по душе. Но она не сейчас.

Часть 3. Защитник.

Тот, кто тебя боготворит, не видит в тебе человека. Для него ты нечто "выше" или "за". Для него на многое ты не имеешь права, ведь выражать истину обычные люди не способны.
Обычного никто не станет слушать.
Куда проще верить тем, кто облачился в светлые одежды, кто вещает с высоких трибун или тихонько тянет за рукав на улице. И шепчет проникновенно, искренне. Добрые глаза и теплый взгляд. И тогда веришь.
А не в те моменты, когда какая-то невзрачная девчонка, пузатый мужик или озлобленный юноша вдруг выдает нечто такое, к чему ты, откровенно говоря, мог бы прислушаться. Но - нет. Не теми устами истину вы принялись глаголить.
Поэтому мне больше нечего вам сказать.

Кажется, от такого сходят с ума. От такого потом рядом с собственной кроватью чудятся незримые фигуры и тени. Они же по углам и в дверных проемах. Но какой толк рассуждать о возможных последствиях, когда опасность дышит прямо в лицо. А точнее - холодит загробностью спину.
В комнате мгновенно стало на пару градусов холоднее. Наруто ошалело оборачивается и понимает, что этого делать ни в коем случае не стоило. Защитника дергает так, будто его избивают со всех сторон тонкими невидимыми, но очень прочными прутами. От "прикосновений" которых неприятно хрустят кости, и из горла прорывается неосознанный всхлип.
Больно. Боль незримым облаком опутывает всю комнату, проникая под кожу живому и неживому. Наруто не понимает: как. Но он чувствует агонию того существа, который отчего-то согнувшись пополам, пытается подняться с пола.
На миг в сознании мелькает искра жалости. Как к опасному, но раненому зверю, что хрипит у тебя под ногами. Что совсем недавно гнался за тобой с явным желанием убить, а теперь не в состоянии ухватить и удержать даже собственную жизнь.
Впрочем, мысль была секундной. А "раненый" поднялся с пола, протягивая вперед руки и судорожно сжимая пальцы. Снова раздался хрип. Наруто прижался спиной к двери, еле заставляя себя дышать. Страх сжимает не только волю, но и все подсознательные функции организма. Те, которые мы, в сущности, принудительно не контролируем. Биение сердца, дыхание. Все это было только у одного человека в этой тесной комнате.
А затем Наруто понимает, что нет, это не страх. Это ужас. Собственные пальцы трясутся, как и все тело прошивает крупной дрожью, когда сверху нависает нечто жуткое. И оно задевает темными волосами твое лицо, словно оставляя на нем тонкие метки-царапины. Черт возьми, это даже не ощущение, это правда! Капельки крови из маленьких ранок на подбородке оставляют красные следы на коже.
Наруто и сам мычит что-то неразборчивое, зачем-то снова принимаясь долбить кулаком в дверь, натыкаясь пальцами на ручку. Тянет ее вниз и... вываливается на площадку перед лестницей. Да как так, неужели было не заперто!
Удар головой о деревянный пол уже не мог ничего нарушить в мутном сознании. Узумаки практически прыжком вскочил на ноги и помчался вниз по лестнице, оставляя за спиной бледную фигуру.
Только бы выйти из дома, только бы выбежать из этого гребаного дома! До спасительной двери остается совсем немного. Только вот не стоило думать о Защитнике, как о медленном и немощном. Потому что это не так.
Он появляется прямо на пути, преграждая отступление, побуждая громко вскрикнуть и замахать руками. Нечем даже огреть его по голове, нечем даже прикрыться, защититься. Поэтому Наруто орет, вжимаясь спиной в стену у лестницы, которая, увы, не откроется, являя за собой спасительную пустоту, как та дверь наверху.
- Подожди, подожди! Я не хочу ничего плохого! Я просто хочу найти своего друга, где он?! Ты его забрал или нет?! Подожди, черт возьми!
Защитник не слушает. Или не слышит. Снова протягивает руки, пальцы будто просвечиваются, бестелесные, призрачные. Но что могут увидеть глаза. Может, они вообще не способны видеть ничего настоящего. Особенно сегодня.
И эти самые неощутимые пальцы со всей силой сжимают плечи незадачливого блондина. До жуткой боли, до такой жуткой вспышки, что побуждает орать уже совсем ерунду несусветную. Прижатый в стене, ногами приросший к полу, скованный, как железными скобами пальцами хрупкими.
- Зачем ты это делаешь?! Где Сай?! Я хочу найти его и уехать! Дай нам уехать! Я не хотел тебе мешать, не хотел приходить! Это Саске! Меня Саске привел, понимаешь! А я хочу найти своего друга!
И вихрь замирает. Застывшая фигура напротив, чуть ослабив хватку, наклоняется ближе. То ли с намерением сожрать, то ли разглядеть. Пахнет сыростью подвалов, чем-то заброшенным, но когда-то дарящим долгожданную прохладу.
Наруто не знает, откуда у него в голове такие ассоциации. Как и не знает того, откуда у него в голове, словно чужие воспоминания - картинки нереальной жизни. Оконная рама, кто-то хватает тебя за руку и прижимается ближе. Улыбка, улыбки, обещания, тепло, такое далекое тепло.
А в реальности - длинные черные волосы, которые уже не могут скрыть безумный нечеловеческий взгляд. Красные горящие глаза.
Наруто дергается, вырывается из хватки, из минутного остолбенения, оставляя на своих плечах глубокие царапины. Режущей болью отсекается чужое и чуждое воспоминание об ушедшем.
А потом - пусть хоть здание рушится. И лучше бы так и было, чем слышать позади отчаянный вопль, ощущать, как пол трясется под ногами, а стены сбрасывают с себя прижившуюся пыль и пару картин.
Дом недоволен. Дом колотит, как и его хозяина.
Наруто вываливается из него прямиком в закатные сумерки. Когда солнце еще мажет землю скупыми лучами, гаснет за рядами домов, одарив на прощание бегущего прочь запоздалым прикосновением. Наруто не знает, куда бежать. Наверное, вперед. И, наверное, лучше вообще не думать.
Даже в тот момент, когда хватают за руку, останавливая разумный побег, и удивленно всматриваются в лицо.
- Ты жив. Но чем ты его так разозлил?
Такое ощущение, что Саске вообще не замечает ни гудящего позади них дома, ни отпечатка ужаса на лице Узумаки. Ему просто нужна информация, и он ее получает. Или нет.
- Да ты... да ты... да ты меня там кинул! Вместе с этим!
- Я не обещал, что пойду с тобой.
- Впихнул в эту комнату, преподнес на блюдечке!
- Он тебя коснулся.
Невесомо рядом с линиями царапин на лице, скосив глаза на запачканную кровью рубашку.
И Наруто отчего-то замолкает от этих прикосновений.
- Что ты ему сделал?
- Ничего я не делал!
- Тогда - что ты ему сказал?
- Да, ничего, говорю же! Спросил, где Сай и все!
Позади раздался еще один вопль. Пропитанный злобой, болью, решимостью. И потерей.
Саске мгновенно обернулся, сфокусировав взгляд на одном из окон. А Наруто, наконец, смог понять, что солнце уже село, что он практически ничего не видит. И единственное, за что можно сейчас ухватиться стоит рядом и смотрит в окна старого дома. Полубоком, вскинув подбородок. Почти с вызовом. И этот вызов тоже пропитан чем-то. Чем-то таким, что Наруто не может понять или почувствовать.
- Идем.
Саске бесцеремонно хватает Узумаки за ладонь и тянет за собой.
Хорошо бы сейчас фонарик. Его скупой свет показал бы дорогу и успокоил душу. Но его нет. И вы, вопреки последнему произнесенному слову, бежите меж невысоких деревьев, отчего-то избегая дороги. Мимо очередной заброшенной деревянной постройки. Мимо собачьей будки, обитатель которой мгновенно разразился звонким лаем. Мимо поросшего травой колодца.
И низенькой, тоненькой фигуры около него.
- Мама.
Наруто прошибает холодом от этого голоса. Это даже не голос, просто эхо. И ребенок, сидящий рядом с каменным кругом - просто тень. И эта тень плачет, обхватив острые коленки дрожащими руками. Тянется, не рвется звук, режет, как нить тонкая, непрочная, но острая, как бритва.
- Маааамааа.
Вы пробегаете совсем близко, мальчик вскидывает голову - на щеке алой кровью вырисовывается незамысловатый знак, смахивающий на веер. Снизу - прорезаны только контуры, а сверху - содрана кожа, оголяя плоть нужной краской. Алый заполненный полукруг.
Наруто неожиданно хочется остановиться и помочь. Он не знает, чем и как, но не должна такая боль отражаться в глазах ребенка. Такой боли вообще не должно быть в чьих-либо глазах, это дико. Но колодец проносится мимо, и Узумаки, инстинктивно сильнее сжимая ладонь, бежит туда, куда его тянут.
Позади - гул, хрип, в котором будто слышится какое-то слово. Очень знакомое и недавно тобой произнесенное.
Но распознать его - уже нет сил.
Как он попадает в знакомый по первой проведенной в этом городке жуткой ночи дом Наруто не помнит. А когда получает возможность мыслить четко и более-менее внятно - фокусирует взгляд на пустующем стуле напротив. Тишина.
- Оклемался?
Равнодушный голос выводит из состояния амебности. Узумаки резко вздрагивает, дергается, запоздало понимая, что произошло и чего не произошло. Живой, вроде живой, вроде сумел спастись. Но Сая найти так и не смог.
И от этой мысли становится стыдно. И больно.
А следом приходит еще одно "прозрение". За окном - ночь. Пугающе тихая и тревожная.
Саске вглядывается в освещенное мигающим фонарем пространство, уперевшись ладонями в подоконник. Эта картина кажется настолько привычной, что хочется молчать. Но Наруто сейчас на такой подвиг не способен.
Он судорожно ощупывает карманы в поисках мобильника, и ничего не находит. Потерял. В такой беготне немудрено.
- Мне нужно к Сакуре!
- Думаю, Хината сумела ее укрыть. На одну ночь это несложно.
- А если нет?
- А если нет - то она уже мертва.
- Не смей так говорить!
Узумаки мгновенно вскакивает и несется к входной двери. Его останавливает все тот же безразличный голос.
- Иди, куда хочешь. Но он там, ждет, и не говори потом, что я тебя не предупредил. Сам умрешь - и ничем уже не поможешь ни подружке своей, ни дружку.
Наруто удрученно изучает пол под ногами и бессильно сжимает кулаки. В голове - сотня вопросов и жгучее желание немедленно узнать на них ответы.
- Зачем ты отвел меня туда? Ты с ним заодно?
- Ты сам захотел идти.
- Я хотел найти Сая!
- Верно.
- Но я его не нашел! А этот твой... Защитник хотел меня убить!
- Какое ты право имеешь на меня орать.
Наруто шумно сглатывает и смотрит на недвижимую фигуру у окна. Совершенно незнакомый человек. Совершенно безэмоциональные слова. Но отчего-то вспоминается выражение крайнего удивления на бледном лице, когда сзади раздавался тягучий хрип, а мимо проносилось сумрачное очертание старого колодца. Всего лишь один короткий взгляд через плечо. Но он был живее всех сказанных сейчас слов.
- Прости. Все-таки ты второй раз уже меня спасаешь. Зачем, кстати?
Наруто пытается улыбнуться. Саске смотрит на него, как на идиота. Уже не такой пугающий и чужой, как раньше. Даром что ладонь все еще помнит прикосновение холодных пальцев.
- Что ты ему сказал?
- Я спросил про Сая, про то, кто он такой, может, еще что-то орал, я не помню, я в панике был вообще-то.
Теперь разговор течет куда спокойней. Узумаки усаживается на стул, устало склоняя голову и ероша пальцами по затылку. Липкий ужас сгинул, оставив места ощущению потерянности.
- Расскажи про Защитника. Он убивает всех чужаков, так?
- Да.
- Почему он тогда не убил Сая, а утащил с собой?
- Может, он убил его после.
- Почему не сразу?
Наруто противно спрашивать такое, больно о таком думать, но ему впервые нужно знание, а не чувства, чтобы справится с трудностями.
Саске вздыхает. Едва ощутимо и видимо. Поворачивается спиной к окну и останавливает взгляд на лице Узумаки.
- Ты полагаешь, что я должен все знать?
- Но что-то же ты знаешь? И судя по реакции Хинаты, больше, чем она, а может, и все, кто живет в том городе.
- А ты не такой глупый, каким кажешься на первый взгляд.
Наруто показушно обижается. Идиотская ситуация. Островок передышки посреди кошмара. Ночь, что за этими стенами словно отодвигается, глушится тихим голосом, вещающим о проклятье этих мест.
- Хорошо. Защитник убивает всех, кто входит в этот город. И всех, кто пытается из него выйти. Он безжалостен, он никого не слушает, никого не щадит. Он всегда доводит свое дело до конца.
- Совсем никого не щадит?
- Только тех, кто породнился с городом.
- Ээээ, это как?
- Ты вроде не маленький. Только тех, кто вступил в связь с жителем города. Наверное, он думает, что это признак создания семьи. Такую связь он не смеет нарушить.
- Он ценит чувства?
- Переспать можно и без особых чувств, знаешь ли.
- Ну, уж нет! Мы же люди, у людей все иначе.
- Разве?
- Да!
Наруто утвердительно кивает самому себе и смотрит с вызовом. Мол, попробуй только поспорить.
Саске молчит, вслушиваясь в приближающиеся шаги. Кто-то, тихо, не спеша, целенаправленно, к этому дому.
- Чувства можно разыграть.
- Неправда, настоящее невозможно придумать или изобразить.
- Легко. Продемонстрировать?
- Что?
Саске не тратит время на объяснения. Просто подходит ближе, упирается рукой в спинку стула, неспешно склоняется к лицу Наруто. Непозволительно близко и безучастно. Прикрывает глаза, будто собирается с мыслями. И снова распахивает их, скользя темным взглядом по недоуменному выражению лица того, чьи глаза то ли боятся, то ли ждут.
Смотрит совершенно по-другому. Топит в смоле зрачков, всматриваясь прямо в душу. Пронзает, затягивает в омут, мягко и нежно касаясь приоткрытых губ.
Наруто не может дышать. Наверное, это должно быть дико и неправильно. Наверное, это должно вызывать смущение или отвращение. Или страх, на худой конец.
Но Узумаки неосознанно подается вперед и ловит странный блеск в окутывающем притворстве черных зрачков.
Это даже не поцелуй, просто касание. Выражение чувств близостью лиц.
И, что главнее всего - это притворство. Показательный спектакль.
- Видишь, как просто.
Близкий взгляд тускнеет, не в силах удерживать в себе ложь. А у Наруто отчего-то колет сердце.
Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы не сильный удар в запертую дверь. Саске мгновенно выпрямляется, сосредоточенно оборачиваясь, тут же стирая с себя весь налет чувств. А Наруто заторможено смотрит на него, также медленно переводя взгляд на темное окно.
В котором отчетливо видно человеческую фигуру. Длинные черные волосы, бледная кожа, прошитая взбухшими венами, синей краской расползающаяся вниз по телу, тонкие пальцы елозят по внешней стороне стекла. Он клонит голову вправо и хрипит, срываясь на шипение.
Узумаки рывком тянет Саске за рукав, привлекая его внимание.
- Там… тттттам!
Защитник со всей силы бьет кулаком в стекло. Еще и еще раз, от каждого удара прошибает пот. Извивается, клокочет хрипами, пытается пробиться внутрь, стонет жалобно, до костей пробирает этим отзвуком боли.
Наруто в ужасе, а Саске будто прирастает к полу. Не двигается, не дышит почти. Только смотрит. И в этом взгляде что-то нечитаемое и тяжелое. Куда тяжелее пустых глазниц павших.
- Он не может войти. Он не может...
И тут же, вопреки заверениям, окно поддается. Непонятно, немыслимо как, но короткий рывок - и створки распахиваются, вталкивая в дом ночной холод и первобытный ужас.
Защитник поднимается над землей, из спины вырастают широкие лопасти, заостренные на концах. Эти "когти" впиваются во внешнюю часть стен, помогая повиснуть в оконном проеме.
Наруто на грани того, чтобы вскочить, схватить стул и начать отбиваться им. Но Саске делает быстрый рывок вперед и хватается кончиками пальцев за ускользающую оконную раму.
- Убирайся отсюда!
Мгновения замирают. Время подбрасывает события вверх, замедленными кадрами ухватывая мелькнувшие во мраке красные глаза, бледные руки, которые слишком неуверенно попытались дотянуться до запястий того, кто так резко подбежал к окну. Закрытое черными длинными волосами лицо судорожно близится, словно пытаясь увидеть что-то, близоруко дергаясь, вытягивая шею, алый цвет глаз притупляется. Защитник щурится, открывает рот в попытке сказать что-то, выталкивая наружу хрип, толкая вперед иные звуки, зависая у распахнутого окна. Давит слова, и наконец, на выдохе, голос звучит неуместно, чуть слышно, начально.
- Тыыыы...
Саске озлобленно щурится, порывисто вдыхая. И коротким, точным ударом отбрасывает Защитника в сторону мигающего фонаря. И также резко тянет на себя оконные ставни, блокируя свой маленький мирок от чужих посягательств.
И только после этого поворачивается к Наруто, обессилено опуская «запачканные» серыми полосами бледные руки. Смотрит все также устало. Но теперь в этом взгляде видно не только спящую силу, но и неестественный алый цвет зрачков. Который медленно гаснет, как языки пламени в костре под моросящим дождем.
По рукам, вниз, серые полосы проступают все явственней. Опутывают кисти рук, как перчатки. Постепенно впитываются в кожу и исчезают.
И через минуту Саске стоит у окна так, будто ничего и не было. Только смотрит уже по-другому. Выжидающе.
И Наруто совершенно не знает, что сказать. Что делать. И куда бежать.
И, наверное, поэтому выдает первое, что приходит ему в голову.
- Ты меня... убьешь?
Молчание давит. За окном - ни звука.
Саске чуть отклоняется назад, кривится разочарованием и едко отвечает:
- Возможно.

@темы: Свет, Тень-тень-Нарутотень., Меломания., Нарутотень-арт., "Почему вы не ищете света?"

---

У меня такое ощущение, что я вечно пишу об одном и том же.
Пф, ну что ж. Главное, чтобы хватило слов.
Впрочем, я дописала третью часть "Почему вы не ищете света?"
Впрочем, через круги ада проходя, не требуй взамен благодарности.

@темы: Just me., Нарутотень-арт.

---

Вы знаете. Что-то странное такое просыпается внутри. С самых первых нот.
Будто ложишься спать в девять часов вечера, а на этаж выше за пианино садится девушка лет двадцати.
А тебе самой лет четырнадцать. И спокойно так, как может быть только в дестве. Без грусти.
Ты знаешь, что за дверью и чуть дальше по коридору мама готовит еду на всю семью. На завтра, на послезавтра.
Папа смотрит телевизор, сестра читает медицинские книжки.
А эта девушка этажом выше перемешивает воздух, вплетая в него тягучие, вязкие ноты.
Очень... уютно.
А когда тебе самой становится двадцать, и ты находишь под кипой институтских записей, подростковых журналов и глупых книг тоненькие листы, как брошюрка, ноты уже кажутся нечитаемыми.
А потом как память прошлой жизни - всего две строчки, которые гоняешь по кругу. Потому что на остальные уже просто нет сил.

@темы: Just me., Меломания., Прошлое.

---

Как же мне жаль.
Но иногда рядом становится пустовато. Возможно, потому - что мы теперь смотрим в разные стороны.
Я уже пооглядывался. А ты? Если не хочешь/будешь/можешь - то с богом.

@темы: Just me., Меломания.

---

Мини "Отголоски".

Название: Отголоски.
Автор: Серебряная.
Бета: -
Пейринг: Наруто, Саске (Наруто/Саске, хех).
Рейтинг: PG-13.
Жанр: Нечто без жанра + ангст.
Размер: Мини.
Саммари (описание): Постканон. Миру мир. Но - хочешь жить, Саске? Тогда мы сотрем твою память. И еще - для тебя есть работа.
Состояние: Закончен.
Дисклеймер: Все не мое, а Кишимото.
Предупреждение: мей би слеш, мей би ООС.
Размещение: Меня спросите.
От автора: Мерси, Sil, за пинок. Но в моем бреде виновна только я и больше никто).

Отголоски.

Ненависть не отразится на теле шрамами. Она спрятана в глубину сознания и там кровоточит режущей болью. Ее невозможно вылечить, но можно забыть.
Стерев из памяти все до основания, наконец, - успокойся. Никто не позволит начать все заново, но ты сможешь хотя бы продолжить с чистого листа.
Никто не заставит тебя смириться, ты сам это выберешь.
Дневное, теплое солнце светит прямо в затылок. Греет темные волосы через стекло, того и гляди схватишь солнечный удар. Впрочем, голова мутная вовсе не от этого, просто с каждым днем все больше не хочется спать.
Смысл жизни настолько ясен, что его четкость режет неокрепшую приобретенную память. Все, что нужно знать для заданий - это навыки защиты и убийства. Прошлое - в прошлом, будущее - как плата за то, чего не помнишь. Стоит ли платить за те грехи, о которых не знаешь?
Завтра новое задание и новые «напарники». Те, кто может избавить от необходимости всаживать кинжал противнику прямо в сердце. Или те, кто вынудит это сделать.
Зачем нужны все эти официальные «знакомства», Саске не знал. Но не перечил. Он вообще привык принимать все, что с ним происходит, как должное.
Сегодня их двое. Какаши отчего-то нервничает, ободряюще сжимая плечо светловолосого парня, сидящего напротив Учихи. Сегодня в этой комнате особенно тихо.
Саске все равно. Все имена и лица постепенно сливаются в один общий водоворот, из которого сложно ухватить даже одно слово. Это просто формальность, память отторгает любую мелочь, оставляя лишь рефлексы: прыжок - удар - смерть.
Саске переводит взгляд на девушку, которая упрямо пытается изобразить из себя ценителя потертого диванного подлокотника. Не поднимает глаз. Неужели так сложно?
Что избрать сегодня. Улыбнуться, усмехнуться? Добродушие, вызов, презрение, равнодушие? Учиха не знал, как он смотрел на них раньше и смотрел ли вообще. Но знал, что никогда не угадывает с эмоцией. Все, кто сидел перед ним до этого - морщились, выражая этим высшую степень несоответствия своим же ожиданиям.
Саске не помнит, как именно он должен смотреть.
- Знакомься. Это Сакура.
Розоволосая все-таки поднимает взгляд. И всматривается. С надеждой, болью. И скрытой злостью.
Учиха кривит губы в улыбке, но она привычно уже гаснет под напором непринятия. Будто это аксиома для него - не улыбаться.
Впрочем, это не важно. Саске пропускает мимо ушей это "Сакура". И кивает.
- Это Наруто.
И это имя - мимо ушей.
Гнетущая атмосфера ощущается почти физически и уж точно яркоподсознательно. Это словно находиться в одной комнате с теми, кто знает о тебе нечто зловещее. С теми, кто знает о тебе больше, чем ты сам. Скорее всего, в данной ситуации так оно и есть.
Учиха кивает, теперь уже совершенно не пытаясь улыбаться. Почти увлеченно разглядывает светлую шевелюру, ровные шрамы на щеках и голубые глаза. Надо же - и он тоже посмотрел в ответ.
Сравнивать приходится каждую минуту. Чтобы хоть как-то выстроить неровный ряд мысленных ассоциаций. У этого Наруто куда больше боли во взгляде, чем у Сакуры. И куда больше... радости.
Саске кивает снова. И понимает, что просто обязан что-то сказать. Иначе всех их раздавит тем, о чем помнят только эти трое.
- Во сколько завтра сбор?
- В девять.
- И вы, конечно же, опоздаете?
Какаши молчит, а затем фальшиво улыбается, прикрывая на миг единственно уцелевший, вероятно, в боях глаз.
- Очень может быть.
Сакура отворачивается, Наруто подается вперед. Но его останавливает все та же заботливая крепкая рука на плече.
На следующий день, ровно в девять - все в сборе. Никто не опоздал, и это кажется неправильным.
Но Саске привык не думать о правильности, он привык думать о том, что нужно сделать. Сегодня - поймать беглого, несогласного с системой. После войны таких все меньше, но рано или поздно кто-то все равно решает, что волен в своем выборе. Решает, что он прав. Что он может судить и плевать на героев, совсем недавно стоявших насмерть на этой самой земле. Меж этих деревьев.
Саске обязан быть в тени. Он сверху наблюдает за тем, как какой-то неокрепший умом пацан кричит что-то о своем отце, который доверился Конохе и был убит. Саске думает о том, что, наверное, многие были убиты. Раз уж была война. Разве это повод плевать на собственную жизнь?
Ситуация ухудшается, накаляется. И Учиха понимает: этого юношу не переубедить. А значит - придется убивать.
Наруто пытается. Он делает несколько шагов вперед, мальчишка - несколько назад. К чему все эти разговоры.
Есть указание. Да что там указание - приказ. Уничтожить, если нельзя вернуть. На попытку - семь минут.
Шестая на исходе. Пятьдесят восемь, пятьдесят девять, шестьдесят. Пора.
Саске спрыгивает вниз, аккурат между блондином и пацаном.
- Ты не отказываешься от своих намерений?
- Нет! И ваши глупые красивые слова ничего не изменят!
Смело. Глупо. Учиха не собирается тратить свой словарный запас на того, кто несколько часов назад убил пятерых охранников на восточной границе леса.
Все миссии похожи, как две капли воды. Противник не хочет сдаваться, у Конохи нет столько тюрем, чтобы вместить всех беглецов и там уже научить их уму-разуму. Конохе нужен мир, ради которого она сама чуть не была разрушена и сожжена до тла. И теперь она яростно отстаивает свое право на гармонию, выпалывая сорняки.
Пусть все остальные думают, что уж теперь-то везде ярко светит солнышко, щебечут птички и смеются дети. Саске видит, как умирают "отголоски смуты". Но его это не пугает. Он не знает, что было "до". Ему кажется, что все так и должно быть. Принимать мир таким, какой он есть - удел младенцев, едва научившихся различать склоненные над ним лица.
Еще пара секунд, и все бы закончилось, как и в предыдущие разы. Только этот беглый пацан вдруг широко распахивает глаза и почти восхищенно выдыхает:
- Ты... Саске? Учиха Саске? Тот, который...
Его настигает «прессом» быстрее, чем он успевает договорить последний слог. Печати складываются мгновенно, если они отточены до совершенства многочисленными тренировками. Только сила этой техники не слишком велика, стихия, ее питающая, для Саске словно чужая.
Но никто не говорит ему, какая - его.
Только иногда пальцы сами складываются в нужные печати, а в голове проносятся нужные слова, придушенные туманом, белесым и густым, не разглядеть все черточки.
Ему говорят - не нужно. Ему говорят - вспомнишь, и тебя придется убить.
Мальчишка обездвижен. На время. Учихе остается только завершить начатое, сжимая в ладони рукоять танто. Кинжал остановит слишком горячее сердце, а Саске проживет еще один день, ничего не помня о своем прошлом.
- Стой!
За руку, чуть выше локтя, хватают так резко, что стоит большого труда остановить собственные рефлексы.
- Что?
Наруто не верит во все происходящее. Каждый вздох кажется неправильным. Ведь они сражались за мир. Ведь он сражался за спасение.
А не за новую ненависть.
Вчера, в залитой светом комнате - знакомое лицо, глаза, голос. Но во всем этом не угадывалось чего-то до боли привычного, до боли нужного, до боли желанного. В той комнате на миг подумалось, что он вернул оболочку без души. И теперь ее напичкают всем, чем посчитают нужным. И загонят в бетонные стены новых жизненных рамок.
И сегодня Наруто понимает: так оно и есть.
- Его незачем убивать. Давай просто отведем его в Коноху.
- Но он отказался, у него был выбор. Я задал вопрос, он ответил. Теперь его нужно убить.
- С каких пор... с каких пор ты стал таким послушным?!
Саске смотрит в потемневшие от ярких эмоций глаза напротив, косится на притихшую позади Сакуру. И понимает.
- Ясно. Значит, мы были знакомы раньше. Ты извини, но сейчас не до сравнений. Мне нужно выполнить мою работу, вот и все.
- Я не хочу, чтобы ты был убийцей! Я вообще не хочу больше никаких смертей!
- Какой же ты тогда шиноби. Если война закончилась - это не значит, что теперь настанет вечный мир.
Глаза в глаза. Слова рикошетом друг от друга. Эта полярность не нарушится, видимо, никакой зачисткой памяти, никакой отчужденностью или горячностью. Ничем.
Только не нужно в спорах забывать о банальной осторожности. О том, что не стоит оставлять живого противника за спиной. И о том, что слабенький "пресс" развеется очень быстро.
Наруто едва успевает вдохнуть, ошалелым взглядом скользнув куда-то Саске за спину. А сам Учиха едва успевает дернуться импульсом чуть в сторону, короткий посыл "обернуться", который закончить уже не судьба.
Парнишка не промах. Дрожащими пальцами совместив две стихии, продырявить со спины легкое застывшей в форме копья глиной. И пустить в свежую рану прицельный заряд молнии, который принимается дернувшимся от боли телом, как нечто родное. Парнишка не промах. Но он все еще боится того, что делает. Хочешь жить - убегай. И он бежит, прочь, по услужливым веткам, грязными кулачками смахивая невесть откуда взявшиеся на щеках слезы. Не каждый день приходится убивать своего кумира.
А кумир силится сделать хотя бы один глубокий вдох, который сейчас жизненно нужен поврежденному телу. Напрасные потуги. Хрипы приносят лишь короткое и отрывистое заглатывание воздуха. Черт возьми, наверняка, раньше было куда сложнее вывести из строя.
Раньше, раньше.
- Саске!
То ли крик слишком запоздалый, то ли время тянется слишком медленно. Однако Учиха готов поклясться, что точно уже видел такую провальную панику в этих глазах. Совершенно точно хотя бы раз уже было так больно, что никаких сил не оставалось на притворство. Совершенно точно эти руки хотя бы раз также отчаянно подхватывали безвольное тело, а идиот этот орал также, словно это способно что-то изменить. Лучше бы Сакуру позвал, а то она застыла неумелым и унылым медиком возле соседнего дерева.
Сознание не гаснет, а плывет куда-то. Хочется закрыть уши руками, непонятный гул нарастает, портит, глушит, душит, вызывает тошноту и не менее тошнотворное бессилие.
А затем голова будто пустеет, заполняясь мерцающим звоном, в глазах отражаясь узнаванием. На короткий миг. Снова. Глаза в глаза. И словно понимаешь что-то важное, но не успеваешь высказать. Только пытаешься выдохнуть что-то и падаешь, утыкаясь лбом в чужое плечо.
- Саске! Саске! Сакура, помоги!
Все гаснет. И в этой кромешной тьме проступают знакомые силуэты. Они ничего не говорят, не называют имен, не улыбаются. Просто кивают и гаснут тоже.
Может быть, движение вперед, может быть, вверх. Глуп тот, кто каждый раз просит для тебя новый последний шанс. Или не так уж и глуп, раз каждый раз его получает.
Дышать все еще больно. Учиха открывает глаза, фокусируя зрение на сером, озаренном ночными бликами потолке, и осторожно вздыхает. Вроде неплохо.
- Как ты?
- Жить буду.
Почему-то это совсем неудивительно. То, что он здесь. Поднимается с насиженного места и склоняется над кроватью. Молчит нелепо, и Саске чуть прикрывает глаза, наслаждаясь возможностью относительно свободных вдохов и выдохов.
И понимает, что все в итоге сводится в одному. К тому, что все хотят жить.
- Это я виноват.
Признание нелепо, но звучит так искренне, что Саске хочется только одного - усмехнуться. Он не знает почему, только хмыкает тихонько. Ошметки плавающей где-то в подсознании памяти снова нечитаемы, остаются легким налетом на настоящем.
- Да, это ты виноват, нечего было меня останавливать.
- Нет, остановить нужно было.
Наруто непроизвольно шмыгает носом, негромко вроде бы, но в этой звенящей тишине любой шепот сошел бы за крик. Только вместо того, чтобы растерянно почесать затылок и нелепо улыбнуться, Узумаки склоняется ниже и утыкается лбом Саске в висок. Чтобы прошептать со всей значимостью:
- Я испугался до чертиков. Снова, снова и снова. Я совсем не этого хотел. Я все исправлю.
Учиха молчит. И смотрит, как мерцают за окном ничтожные звезды на бескрайнем полотне неба.
Думает о том, как раньше было просто. Думает о том, что память пускает свои корни слишком глубоко. Ее нельзя удалить, не вырвав с мясом.
Думает о том, что это дыхание слишком знакомо. А слова слишком громкие. И обещания невыполнимые.
Думает о том, что просто хотел жить.
И еще, всматриваясь в темную даль, тянущуюся прочь от этой деревни, куда-то вперед, вглубь, навстречу горизонту, думает о том, что, наверное, нужно уйти из Конохи.
Пока не поздно.

@темы: Тень-тень-Нарутотень., Нарутотень-арт.

---

А чего бы мне хотелось.
Мне бы хотелось написать:
- нечто в мире "Ночного Дозора". Я бы сделала Наруто Светлым, конечно. А Саске делать Темным не стала бы.
- постканон, нечто короткое, про резон оставлять Саске живым.
- серию из серии "кадры". От детства до недетства. Там у Наруто были бы трудности, а Саске был бы более "живым".
Ой, да ладно, чего продолжать. Мне нельзя ездить в метро, у меня там рождается куча идей.

А еще мне давно хотелось подстричься. И вчера я тупо взяла и отрезала шматок волос, пришла к маме и сказала - стриги, видишь, какое теперь убожество.
Ну и вот. Теперь если собирать волосы крабом, получается - цыплячья попка. Пушистая такая.

@темы: Just me.

---

Что ж, этого следовало ожидать.
Я, разумеется, не буду истеричкой внешней, буду внутренней.
Буду себя ругать, и ругать свои ожидания.
И проклятущее еще - "я не понимаю, я ни черта не понимаю!"

@темы: Just me.

---

Вот бывает - и думаешь: "Черт возьми, да, все зря, о чем ты".
Ты - то есть я.
Потом это проходит.
Однако бывает же, вот в чем штука.

@темы: Just me.

---

С каждой попыткой все больше не нужен,
К каждому «вверх» или «вниз» непричастен.
Да, понимал. Оттого только хуже,
Что проворчал долгожданное счастье.

Мне не кричали настойчиво в спину,
Не поминали тоскующим вздохом,
Нет было: «Сэр, я вас все же покину»,
И от меня: «Да, иди уже с богом».

Я не пустил бы, убейте досрочно,
Имя – в особую емкую нишу,
Что же теперь – ежедневно и ночно
Ты не зовешь, а я все-таки слышу.

@темы: Нарутотень-арт., Стихи