Дай мне день, чтоб тебе его отдать (с).
Название: Ведь свет ищет вас.
Автор: Серебряная.
Бета: -
Пейринг: Наруто/Саске/Наруто и прочие.
Рейтинг: R.
Жанр: Ангст, романс.
Размер: Мини.
Саммари (описание): Наруто стремится помочь всем, кому может. Он касается неупокоенных душ и вбирает в себя их боль. Чтобы они смогли, наконец, стать свободными. Но на этом пути ему не избежать встречи с собственной болью. У которой есть имя.
Состояние: В процессе.
Дисклеймер: Персонажи – Кишимото. А остальное все мое.
Предупреждение: мей би ООС, слеш, АУ, мистика, смертушка.
Размещение: Меня спросите.
От автора: Это продолжение "Почему вы не ищете света?" И я это сделала, новую главу то есть, эх.
Кстати, кинжал.
Часть 4. Какаши.Когда я в последний раз вижу спасенные мною души, они улыбаются. Смотрят мне в глаза всего мгновение, а затем их взгляды проходят сквозь меня. Улыбки не гаснут, умиротворением убаюканные, они уже не нуждаются в успокоении, в спасении. Во мне.
Когда я в последний раз видел тебя, ты смотрел на меня. Неотрывно, словно пытался за считанные секунды увидеть все то, от чего отворачивался накануне. Ты смотрел на меня до конца.
Я не знаю, что это. Но мне нечем заполнить отсутствие тебя.
***
- Ты же знаешь, я не верю в магию слов, камней и амулетов. Дай мне что-нибудь посущественней.
- Оружие?
Какаши кивает, еле скрывая свое нетерпение. Прошла уже неделя с той минуты, когда Наруто позвонил ему и ошарашил невиданной но, увы, свершенной глупостью. Добровольно согласиться на медленное выкачивание жизни из души ради спасения чужого мертвого темного человека - на такое способен только Узумаки.
- Ты переоцениваешь силу оружия. Особенно, когда мы говорим о тех, кого уже убили до нас.
- Я не могу явиться туда с камнем на веревочке. Или ты забыл, что мы имеем дело с Самозванцем?
Старик вздыхает. Старика уже давно никто не зовет Учителем, но он все равно продолжает им быть.
- Нельзя, чтобы тебя захватила жажда мести. Очисти свою голову от подобной чуши. Не мельтеши. Не спеши. Он почувствует твою злобу, и его сила увеличиться в разы. Почему ты думаешь Наруто держится так долго, почему он не уступил ни на шаг?
- Все дело в личине. Стоит только сорвать с него маску - и Наруто поймет, что перед ним убийца. Нельзя прощать убийц.
- И это говоришь ты.
- Я не убивал людей. Даже их души уже не были человеческими.
- Пусть так.
Старик подходит к неприметному шкафу в углу комнаты. Все здесь пропитано особым спокойствием отшумевших боев, отшумевших событий и историй. Эти стены хранят в себе отзвуки чужих жизней. Они не брошены, этот дом не покинут. Пусть по ночам здесь вздыхает и скрипит каждая половица, но в подобном соседстве уже давно нет страха. Давно нет зла, которое несло в себе это жилище. Тонуло в нем, дышало им. До тех пор пока не пришел этот старик, что когда-то научил Какаши всему, что он знает. Научил и выпустил в мир, как птицу из клетки. У нее уже заросла рана на крыле, она снова может летать. Она тоже может подхватить очередного падающего птенца.
Учитель подходит к столу и бережно кладет на него кинжал с искривленным лезвием.
- Вряд ли это будет для него смертельно. Но оно сможет разорвать ту связь, что образовалась между ним и Наруто. Грубо говоря, отключит его от сознания Узумаки. Ты ведь хочешь сорвать с него маску? Тогда это оружие для тебя идеально.
- Спасибо, Учитель.
Учтивый поклон. Ладонь уверенно обхватывает холодную рукоять кинжала. Никакие слова не сравнятся с лезвием. Какаши и так уже слишком много сказал этому Самозванцу, изменил правилу предупреждать только один раз. Какаши давно понял, что этот парень - искусный игрок, его истинные эмоции не просачиваются через маски чужих лиц. Его руки способны убивать без дрожи и без промедления. И он всегда смотрит в глаза своим жертвам. Кем бы он ни был, он уже стал злом.
Для Какаши он стал таковым в тот момент, когда убил его друга. Эта мысль перекрывала все остальные, оставляя у края сознания ту давнюю картину.
Как вырезанный кадр из жизни: Обито стоит на коленях перед Рин, которую любил, но которую не смог уберечь.
Он стоит на коленях.
На коленях перед лжеРин, которая гладит его по щеке, грустно улыбаясь и шепча то, что никогда бы не стала. Вся боль до капли. До самой последней, и вот уже в душе так сухо, что невозможно вздохнуть. И Обито падает, утыкаясь лбом в ее живот, с хрипом вбирая в себя воздух, и замирает, уставившись тусклым взглядом в темноту испачканной кровью кофты.
И только после этого "Рин" разжимает пальцы, сдавившие, сковавшие чужое горло. По ее телу проходит дрожь, окрашивая кожу в более светлый оттенок, контрастом очернив волосы и спрятав за ними лицо.
И только после этого Какаши запоздало кричит: "Нет!", а Самозванец одаривает его нечеловеческим взглядом сквозь темные пряди. Алые муки ада, вспыхнувшие в безразличных зрачках. Слишком далеко и слишком быстро, чтобы разглядеть толком.
И вроде стоило бы уже и самому приготовиться к смерти. Ведь они ловили Самозванца. Ловили на живца. Обито был наживкой. Он прекрасно знал, что та Рин, что он видит перед собой - обман. Сладкий, желанный обман. Обито был сильным, он был обученным, он твердо стоял на ногах и давно обратил свою боль в движущую силу.
И он сломался.
Нельзя допустить, чтобы история повторилась.
Какаши запомнил все. Но понял уже после, что Самозванец не оказывал ему милости, сбросив с себя безвольное тело своей жертвы, поднявшись на ноги и уйдя без боя и без нападения. Оставляя в живых, он не дарит благо - он проклинает.
И сейчас, сжимая в руке кинжал, Какаши безумно жалеет, что позволил, да что там позволил, помог Наруто найти Самозванца. А все из-за глупой никчемной надежды - загнать этого гада в угол. Ослабить. Связать тисками понимания. Какаши верил, что Узумаки способен достучаться до любой души, даже самой темной.
Всему есть предел. Нет никакой магии слов. Есть лишь магия оружия.
- Не забывай думать головой. Тот, кто носит маску, беззащитнее всего - без нее. А дальше ты знаешь, что делать.
Старик молча смотрит на едва вынырнувшего из воспоминаний мужчину и со вздохом аккуратно кладет ему в карман продолговатый зеленый амулет. И в ответ на неодобрительный взгляд Какаши хмыкает:
- Пусть будет, не надорвешься.
***
- Ты стал какой-то совсем тихий.
За эту неделю Наруто удалось узнать о Самозванце только одно: он любит кресла. Вот и сейчас сидит в несколько странной позе, закинув ноги на подлокотник, откинувшись на спинку и устремив взгляд в окно. Темное, ночное окно, к которому не стремится ни один луч света. Лишь луна иногда ласкает холодом грязные стекла.
- Мало говоришь, не провоцируешь, не пытаешься... ну, ты понимаешь.
Узумаки отчего-то неловко. Он смотрит на своего уже привычного гостя, который приходит сразу после того, как солнце последний раз пригладит землю угасающим закатом. Смотрит и в этой безучастности чувствует ужасающую схожесть подделки с оригиналом.
Безысходность топит незащищенные участки, но Наруто тут же одергивает себя. Эта чужая усталость путает мысли, но нельзя забывать, что перед тобой не тот, кого ты видишь.
Но так хочется, наплывами, бесконтрольными, зыбучими песками утягивающими, позволить себе хотя бы коснуться волос и убрать за ухо черную прядь, обнажая лицо. И смотреть, смотреть, смотреть до самого рассвета.
- Я помню, как убил одну девушку.
Саске прерывает незатейливые мысленные потоки Узумаки. Говорит ровно, намертво зафиксировавшись в кресле, обездвиженностью придавая словам особый, исключительный смысл.
- Я прижал ее к стене, надавив на живот, и приставил пистолет ко лбу. Стал бы ты сразу нажимать на курок? Я не стал. Я смотрел ей в глаза и молчал. Долго и выматывающе. И за все это время она ни разу не попросила о пощаде. Шептала только "прости меня". А я пытал ее безмолвием до тех пор пока оно не захватило ее полностью. Ты не знаешь, насколько жестокой бывает тишина, как сильно порой хочется убить ее, что ради этого готов кричать каждую секунду, срывая голос.
Наруто заворожено смотрит, как шевелятся бледные губы, и неосознанно хмурит брови. Все это звучит жутко. Рассказ об убийстве спокойным голосом - от этого бросает в дрожь.
- Потом я выстрелил, не сказал ей ни слова, ничего не простил, ничего не пообещал. Я отшвырнул ее и ушел из того города.
Узумаки едва успевает заметить движение - и вот уже на него смотрят темные провалы глаз. Ухмылка кривит контуры рта, подарив лицу Самозванца оттенок безумия.
- Так что не волнуйся. Тишина знает свое дело.
Саске смотрит на Наруто, и еще раз прокручивает в голове сладкую сцену свершившегося осколка мести. Темные волосы, разметавшиеся по деревянным полосам пола. Смазанная дорожка крови вниз по стене. И Хината, дернувшаяся, прижавшая руки в животу, на котором вспыхнули и погасли серые пятна проклятья.
Простить? Собственную смерть не забывают. Своего убийцу не прощают.
***
- Ты хорошо выглядишь, Наруто. Я уж боялся, что найду тебя при смерти.
Какаши заходит в комнату, обставленную так стандартно, что хочется привнести сюда хоть какое-то яркое пятно. Красочную картину на стену, желтый стул придвинуть к деревянному столу. Впрочем, Узумаки мало волновала мебель и цвет стен, когда он выбирал квартиру для съема. Главное, чтобы она была в малоэтажном доме и как можно ближе к окраине города. Меньше людей, меньше машин, меньше слухов, меньше глаз.
Какаши сосредоточенно озирается, "сканируя" взглядом пространство, и только после этого слегка расслабляется и поворачивается к парню, который мгновенно одаривает его своей фирменной улыбкой. Будто ничего не случилось, будто ничего жуткого не происходит.
- Со мной все в порядке. Мне кажется, мы сможем подружиться с Самозванцем.
- Подружиться... вот как. А совсем недавно ты ненавидел его. Опомнись, Наруто, он играет с тобой. Тебя нельзя сломить обманом, потому что ты знаешь, что перед тобой не Саске, так он пытается действовать по-другому. Что он выбрал? Хочет, чтобы ты думал, что он послан тебе судьбой, чтобы ты смог спасти хотя бы лжеСаске, выполнить свое обещание? Или он просто давит на жалость? Изображает бессилие? Он актер, Наруто, ты не знаешь, что у него под маской!
- Невозможно все время притворяться! Злом не становятся просто так! Я... знаю, знаю, что у него в прошлом было что-то очень тяжелое. Не нужно, вы все равно меня не заставите бросить все на полпути. Не в этот раз.
Какаши смотрит внимательно. В решительные голубые глаза. В них нет ни отблеска сомнений, таким взглядом свою судьбу встречали рыцари в Средние века. С таким взглядом солдат храбро ловит смертельную пулю, защищая плачущего ребенка. Таким взглядом можно выразить невыразимое.
- Я прошу тебя, Наруто, не попадайся на это. Он почти тебя поймал, ты уже видишь в нем Саске, ты уже сам обманываешься, пытаясь помочь ему - и загладить свою прежнюю вину, которую ты сам себе придумал. Ты ни в чем не виноват. И сейчас единственное, что нам нужно сделать - это успокоить Самозванца раз и навсегда.
- Я хочу помочь ему.
- Мы и поможем, будь уверен.
На город опускаются сумерки. Наползают на желтые листья серой тенью, увядание природы прекрасно. В этом буйстве золота - последний крик прожитого лета. Прощальный крик - перед белоснежным спокойствием, перед морозными снами, что пробираются под кожу и не дают видеть теплые сны.
Какаши молча садится в кресло и сжимает в руке кинжал.
- Нет! Вот этого я не позволю! Не лезьте не в свое дело, я сам! Я сам со всем справлюсь!
- Это не убьет его.
- А что тогда?
- Это сорвет с него маску, и он не сможет больше подпитываться засчет себя.
Наруто замолкает. Упрямо поджимает губы, но молчит, не желая делиться тем, что боль из него тянули всего один раз. И этот раз ошарашил обоих, вытолкнул на поверхность небывалые запрятанные эмоции. Узумаки видел, как удивленно расширились черные глаза, а бледные пальцы потянулись в груди, будто бы к сердцу, но замерли, скрюченные нераспознаваемой судорогой. И после этого - ни единой попытки. Только длинные ночи, обездвиженное тело в кресле, изредка пугающие фразы, топящие в себе взгляды. И тишина.
- Как он обычно приходит?
- Обычно через дверь.
Узумаки вздрагивает. От голоса и от порыва холодного воздуха, проскользнувшего через распахнувшееся окно.
Саске цепляется пальцами за оконную раму и соскальзывает с подоконника, не отрывая внимательного взгляда от Какаши. Видит в его руке нож, снисходительно ухмыляется - и замирает у окна тревожно и презрительно.
- Но сегодня захотелось перемен.
Комнату затапливает напряжение. Оно ощущается едва уловимым звоном в ушах, едва заметной дрожью по коже. Каждый может прервать этот миг, в котором замирает мир, настолько он значим. Но никто не хочет брать на себя ответственность за первый шаг навстречу бездне.
Саске неотрывно следит за Какаши. Ловит его сбившиеся от волнения дыхание, замечает, как дергается подкожный нерв у правого глаза. Наруто беспомощно переводит взгляд с Самозванца на своего учителя, сглатывает образовавшийся в горле ком, получается только со второго раза. Тянет, вяжет узел необъяснимой тревоги. Узумаки не хочет так, не нужно оружия, не нужно ничего кроме слов.
И он не выдерживает.
- Не надо, слышите! Учитель, я сам, не нужно было приходить!
Какаши коротко вздрагивает и еще сильнее сжимает в ладони рукоять кинжала. Учиха щурит черные глаза, следит, следит, как дикая кошка, затаившаяся в густых кустах.
- Успокойтесь, ладно? Саске, слышишь?
- Саске, значит?! Саске, да?!
Последняя капля, ударившая по тонкому участку былой свершившейся беды, послужила импульсом к мгновенному решению. Какаши не сомневался, но все равно медлил. Но теперь, выкрикивая имя того, кого никогда не знал, но часто о нем слышал, мужчина вскочил со своего места и навис над Самозванцем с отчаянной храбростью последнего шага.
- Учитель!
- Ты не Саске, ты не Юки, ты не Ая! Ты... не Рин! Ты отвратительная гнилая душа, которая возомнила, что может смеяться над чужой болью! Чертов Самозванец!
Острие кинжала нацелено точно в равнодушный темный зрачок. У Какаши уже не дрожат руки, у Какаши уже не дрожит сердце. Он снова собран и непреклонен. Как тогда, давно, при обучении, стоя перед манекеном и целясь в область солнечного сплетения лезвием своего первого дешевого ножа.
- Ну же?
Саске ничуть не напуган. И будто бы не собирается сопротивляться.
- Ну же, борец со злом, давай, сделай, что хочешь, выпусти пар. Разгони тьму, развей тени призраков, что мучают тебя.
Какаши со злобой сжимает зубы с такой силой, что болит челюсть. Это злоба контролирует его полностью, разрубая собой всю былую флегматичность. Нужен новый миг, чтобы уничтожить тот прежний, что остановил мирное течение этой ночи.
И Какаши замахивается для удара. И Наруто бросается вперед с одной бездумной целью - остановить. Он знает, почему так отчаянно борется с попытками учителя сорвать с Самозванца маску. Знает, но никогда в этом не признается даже самому себе.
Ему хочется и дальше ждать наступления темноты. Ждать прихода своего лживого призрака. Ждать возможности еще раз увидеть это лицо, поймать этот взгляд. И, быть может, когда-нибудь, позволить себе коснуться этой руки, этого плеча, коснуться, обманываясь и зная правду одновременно. И пусть сердце обливается кровью. От нее теплее, немного, обманчиво, на миг.
Острое изогнутое лезвие входит в тело, как в мякоть упавшего с дерева фрукта. Мягкое яблоко с непрочной кожурой. Наруто судорожно вдыхает в себя чуть влажный воздух возле открытого окна, Какаши отступает на шаг с легкой дымкой превосходства на лице.
А Саске клонит голову вправо и неторопливо касается ладонями своей поврежденной плоти. Бледными пальцами обхватывает рукоять кинжала, что несколько нелепо торчит сейчас из его живота, и переводит взгляд на Наруто.
Узумаки бледен. Он не верит тому, что видит. Не верит тому, что алая кровь медленно капает на пол. Не верит тому, что Самозванец дергается, падает на колени, и над ним нависает темная дымчатая тень. И кажется, что у нее есть дыхание, у нее есть взгляд, у нее есть стремление, которое рикошетом отскакивает от раны и резким ударом выбивает в сознании Узумаки целый такт дрожи.
А потом Самозванец хрипит, резким движением освобождая себя от чужеродного лезвия. Кинжал падает на пол, оставляя рубиновый след на деревянном паркете. И Наруто дергается следом, чувствуя, как рвется нить, что связывала его с этим порождением мрака. Чувствуя, как он снова остается один на один со своим прошлым, со своей болью, со всем тем невысказанным, что даже подделке не был в силах поведать.
Узумаки хватается за голову, покачиваясь из стороны в сторону, комната сделала оборот, силясь придавить то полом, то потолком. Но помощь приходит - крепкая рука на плече, Какаши ободрительно кивает и снова берет на прицел фигуру на полу.
Больше нет плаща. Есть только серая рубашка, кое где запятнанная грязью. Руки в ссадинах закрывают лицо, ставшее еще бледнее. Но черные волосы неизменны, они дразнят, они покачиваются вслед за их хозяином. Беззвучно дрожат плечи, пока Самозванец словно решает, какую эмоцию ему избрать для столь ответственного момента. Но она давно уже определена.
Самозванец поднимается на ноги, тяжело, с тягучим усилием, будто по всему телу развешаны тянущие к земле гири. Одна - к поясу, две - на локти, еще две - к коленям. А самая тяжелая - петлей на шею.
Какаши замирает в нетерпении, все сильнее сжимая плечо Наруто. Раз за разом, как заклинание, повторяя про себя, как выявить то место, куда нужно стрелять, чтобы уничтожить уже мертвого, и какой знак вычертить в воздухе, чтобы закрепить пулю в сопротивляющемся теле.
- Связь разорвалась?
Узумаки должен был почувствовать, Какаши знает это. И он более чем рад услышать в ответ короткое "да". Наруто тоже ни на что не отвлекается, а прожигает светом взгляда темную фигуру напротив.
Самозванец опускает правую руку, и она повисает безвольным придатком к давно потерявшему сознание человеку. Самозванец приоткрывает губы - и пытается сделать вдох, но получается лишь свист ветра меж отмерших листьев. Самозванец сгибает пальцы, не в силах отодрать от своего лица эту маску из собственной ладони. Он лишь чуть сдвигает указательный - и одаривает ждущих невесть чего людей ненавистью алых глаз. Плечи снова отрывисто дергаются, губы кривятся - и Самозванец смеется. Долго и страшно, прошивая жутью каждый нерв у глаз Какаши, и каждую клетку под кожей Наруто. Самозванец смеется, а по стенам начинает струиться влажная слизь. ручейки темной воды обгоняют ее и вырисовывают на светлых обоях скользкие камни. Ведь ими выложен изнутри каждый колодец.
Голова запрокинута вверх, и вот теперь можно сорвать с лица маску. Кто бы понял, что и не было ее вовсе. Всю эту долгую неделю не было.
Самозванец. Кто вечно дает эти клички, какую суть они способны передать? Самозванец. Защитник. Какая из кличек способна вспороть душу так, как это делает имя?
Саске.
Наруто ошалело мотает головой. Нет, нет. Но на него с неестественно бледного лица, из посеревших по краям глазниц смотрят алые глаза с расширенными зрачками. На тонких руках пятнами гнили кажутся синяки, а за спиной клубится концентрированный туман, в котором снова улавливается чье-то присутствие. И чей-то голод.
- Спасибо за услугу, Какаши.
Рывок, который никак нельзя было предугадать или ухватить взглядом, и вот уже самонадеянный мужчина падает оглушенный мощным ударом. Наруто успевает лишь набрать в грудь воздуха для оклика своего учителя, но ему не дают произнести ни звука.
Цепкие бледные пальцы сдавливают горло, припечатывают затылком к стене. Узумаки силится ухватится за них, но тщетно, собственные руки не слушаются, скованные чем-то эфемерным, неощутимым почти. Дышать все труднее, но зрение отчего-то четче прежнего. Как и слух, поймавший негромкий голос:
- Ну что, Наруто, завершим начатое?
Автор: Серебряная.
Бета: -
Пейринг: Наруто/Саске/Наруто и прочие.
Рейтинг: R.
Жанр: Ангст, романс.
Размер: Мини.
Саммари (описание): Наруто стремится помочь всем, кому может. Он касается неупокоенных душ и вбирает в себя их боль. Чтобы они смогли, наконец, стать свободными. Но на этом пути ему не избежать встречи с собственной болью. У которой есть имя.
Состояние: В процессе.
Дисклеймер: Персонажи – Кишимото. А остальное все мое.
Предупреждение: мей би ООС, слеш, АУ, мистика, смертушка.
Размещение: Меня спросите.
От автора: Это продолжение "Почему вы не ищете света?" И я это сделала, новую главу то есть, эх.
Кстати, кинжал.
Часть 4. Какаши.Когда я в последний раз вижу спасенные мною души, они улыбаются. Смотрят мне в глаза всего мгновение, а затем их взгляды проходят сквозь меня. Улыбки не гаснут, умиротворением убаюканные, они уже не нуждаются в успокоении, в спасении. Во мне.
Когда я в последний раз видел тебя, ты смотрел на меня. Неотрывно, словно пытался за считанные секунды увидеть все то, от чего отворачивался накануне. Ты смотрел на меня до конца.
Я не знаю, что это. Но мне нечем заполнить отсутствие тебя.
***
- Ты же знаешь, я не верю в магию слов, камней и амулетов. Дай мне что-нибудь посущественней.
- Оружие?
Какаши кивает, еле скрывая свое нетерпение. Прошла уже неделя с той минуты, когда Наруто позвонил ему и ошарашил невиданной но, увы, свершенной глупостью. Добровольно согласиться на медленное выкачивание жизни из души ради спасения чужого мертвого темного человека - на такое способен только Узумаки.
- Ты переоцениваешь силу оружия. Особенно, когда мы говорим о тех, кого уже убили до нас.
- Я не могу явиться туда с камнем на веревочке. Или ты забыл, что мы имеем дело с Самозванцем?
Старик вздыхает. Старика уже давно никто не зовет Учителем, но он все равно продолжает им быть.
- Нельзя, чтобы тебя захватила жажда мести. Очисти свою голову от подобной чуши. Не мельтеши. Не спеши. Он почувствует твою злобу, и его сила увеличиться в разы. Почему ты думаешь Наруто держится так долго, почему он не уступил ни на шаг?
- Все дело в личине. Стоит только сорвать с него маску - и Наруто поймет, что перед ним убийца. Нельзя прощать убийц.
- И это говоришь ты.
- Я не убивал людей. Даже их души уже не были человеческими.
- Пусть так.
Старик подходит к неприметному шкафу в углу комнаты. Все здесь пропитано особым спокойствием отшумевших боев, отшумевших событий и историй. Эти стены хранят в себе отзвуки чужих жизней. Они не брошены, этот дом не покинут. Пусть по ночам здесь вздыхает и скрипит каждая половица, но в подобном соседстве уже давно нет страха. Давно нет зла, которое несло в себе это жилище. Тонуло в нем, дышало им. До тех пор пока не пришел этот старик, что когда-то научил Какаши всему, что он знает. Научил и выпустил в мир, как птицу из клетки. У нее уже заросла рана на крыле, она снова может летать. Она тоже может подхватить очередного падающего птенца.
Учитель подходит к столу и бережно кладет на него кинжал с искривленным лезвием.
- Вряд ли это будет для него смертельно. Но оно сможет разорвать ту связь, что образовалась между ним и Наруто. Грубо говоря, отключит его от сознания Узумаки. Ты ведь хочешь сорвать с него маску? Тогда это оружие для тебя идеально.
- Спасибо, Учитель.
Учтивый поклон. Ладонь уверенно обхватывает холодную рукоять кинжала. Никакие слова не сравнятся с лезвием. Какаши и так уже слишком много сказал этому Самозванцу, изменил правилу предупреждать только один раз. Какаши давно понял, что этот парень - искусный игрок, его истинные эмоции не просачиваются через маски чужих лиц. Его руки способны убивать без дрожи и без промедления. И он всегда смотрит в глаза своим жертвам. Кем бы он ни был, он уже стал злом.
Для Какаши он стал таковым в тот момент, когда убил его друга. Эта мысль перекрывала все остальные, оставляя у края сознания ту давнюю картину.
Как вырезанный кадр из жизни: Обито стоит на коленях перед Рин, которую любил, но которую не смог уберечь.
Он стоит на коленях.
На коленях перед лжеРин, которая гладит его по щеке, грустно улыбаясь и шепча то, что никогда бы не стала. Вся боль до капли. До самой последней, и вот уже в душе так сухо, что невозможно вздохнуть. И Обито падает, утыкаясь лбом в ее живот, с хрипом вбирая в себя воздух, и замирает, уставившись тусклым взглядом в темноту испачканной кровью кофты.
И только после этого "Рин" разжимает пальцы, сдавившие, сковавшие чужое горло. По ее телу проходит дрожь, окрашивая кожу в более светлый оттенок, контрастом очернив волосы и спрятав за ними лицо.
И только после этого Какаши запоздало кричит: "Нет!", а Самозванец одаривает его нечеловеческим взглядом сквозь темные пряди. Алые муки ада, вспыхнувшие в безразличных зрачках. Слишком далеко и слишком быстро, чтобы разглядеть толком.
И вроде стоило бы уже и самому приготовиться к смерти. Ведь они ловили Самозванца. Ловили на живца. Обито был наживкой. Он прекрасно знал, что та Рин, что он видит перед собой - обман. Сладкий, желанный обман. Обито был сильным, он был обученным, он твердо стоял на ногах и давно обратил свою боль в движущую силу.
И он сломался.
Нельзя допустить, чтобы история повторилась.
Какаши запомнил все. Но понял уже после, что Самозванец не оказывал ему милости, сбросив с себя безвольное тело своей жертвы, поднявшись на ноги и уйдя без боя и без нападения. Оставляя в живых, он не дарит благо - он проклинает.
И сейчас, сжимая в руке кинжал, Какаши безумно жалеет, что позволил, да что там позволил, помог Наруто найти Самозванца. А все из-за глупой никчемной надежды - загнать этого гада в угол. Ослабить. Связать тисками понимания. Какаши верил, что Узумаки способен достучаться до любой души, даже самой темной.
Всему есть предел. Нет никакой магии слов. Есть лишь магия оружия.
- Не забывай думать головой. Тот, кто носит маску, беззащитнее всего - без нее. А дальше ты знаешь, что делать.
Старик молча смотрит на едва вынырнувшего из воспоминаний мужчину и со вздохом аккуратно кладет ему в карман продолговатый зеленый амулет. И в ответ на неодобрительный взгляд Какаши хмыкает:
- Пусть будет, не надорвешься.
***
- Ты стал какой-то совсем тихий.
За эту неделю Наруто удалось узнать о Самозванце только одно: он любит кресла. Вот и сейчас сидит в несколько странной позе, закинув ноги на подлокотник, откинувшись на спинку и устремив взгляд в окно. Темное, ночное окно, к которому не стремится ни один луч света. Лишь луна иногда ласкает холодом грязные стекла.
- Мало говоришь, не провоцируешь, не пытаешься... ну, ты понимаешь.
Узумаки отчего-то неловко. Он смотрит на своего уже привычного гостя, который приходит сразу после того, как солнце последний раз пригладит землю угасающим закатом. Смотрит и в этой безучастности чувствует ужасающую схожесть подделки с оригиналом.
Безысходность топит незащищенные участки, но Наруто тут же одергивает себя. Эта чужая усталость путает мысли, но нельзя забывать, что перед тобой не тот, кого ты видишь.
Но так хочется, наплывами, бесконтрольными, зыбучими песками утягивающими, позволить себе хотя бы коснуться волос и убрать за ухо черную прядь, обнажая лицо. И смотреть, смотреть, смотреть до самого рассвета.
- Я помню, как убил одну девушку.
Саске прерывает незатейливые мысленные потоки Узумаки. Говорит ровно, намертво зафиксировавшись в кресле, обездвиженностью придавая словам особый, исключительный смысл.
- Я прижал ее к стене, надавив на живот, и приставил пистолет ко лбу. Стал бы ты сразу нажимать на курок? Я не стал. Я смотрел ей в глаза и молчал. Долго и выматывающе. И за все это время она ни разу не попросила о пощаде. Шептала только "прости меня". А я пытал ее безмолвием до тех пор пока оно не захватило ее полностью. Ты не знаешь, насколько жестокой бывает тишина, как сильно порой хочется убить ее, что ради этого готов кричать каждую секунду, срывая голос.
Наруто заворожено смотрит, как шевелятся бледные губы, и неосознанно хмурит брови. Все это звучит жутко. Рассказ об убийстве спокойным голосом - от этого бросает в дрожь.
- Потом я выстрелил, не сказал ей ни слова, ничего не простил, ничего не пообещал. Я отшвырнул ее и ушел из того города.
Узумаки едва успевает заметить движение - и вот уже на него смотрят темные провалы глаз. Ухмылка кривит контуры рта, подарив лицу Самозванца оттенок безумия.
- Так что не волнуйся. Тишина знает свое дело.
Саске смотрит на Наруто, и еще раз прокручивает в голове сладкую сцену свершившегося осколка мести. Темные волосы, разметавшиеся по деревянным полосам пола. Смазанная дорожка крови вниз по стене. И Хината, дернувшаяся, прижавшая руки в животу, на котором вспыхнули и погасли серые пятна проклятья.
Простить? Собственную смерть не забывают. Своего убийцу не прощают.
***
- Ты хорошо выглядишь, Наруто. Я уж боялся, что найду тебя при смерти.
Какаши заходит в комнату, обставленную так стандартно, что хочется привнести сюда хоть какое-то яркое пятно. Красочную картину на стену, желтый стул придвинуть к деревянному столу. Впрочем, Узумаки мало волновала мебель и цвет стен, когда он выбирал квартиру для съема. Главное, чтобы она была в малоэтажном доме и как можно ближе к окраине города. Меньше людей, меньше машин, меньше слухов, меньше глаз.
Какаши сосредоточенно озирается, "сканируя" взглядом пространство, и только после этого слегка расслабляется и поворачивается к парню, который мгновенно одаривает его своей фирменной улыбкой. Будто ничего не случилось, будто ничего жуткого не происходит.
- Со мной все в порядке. Мне кажется, мы сможем подружиться с Самозванцем.
- Подружиться... вот как. А совсем недавно ты ненавидел его. Опомнись, Наруто, он играет с тобой. Тебя нельзя сломить обманом, потому что ты знаешь, что перед тобой не Саске, так он пытается действовать по-другому. Что он выбрал? Хочет, чтобы ты думал, что он послан тебе судьбой, чтобы ты смог спасти хотя бы лжеСаске, выполнить свое обещание? Или он просто давит на жалость? Изображает бессилие? Он актер, Наруто, ты не знаешь, что у него под маской!
- Невозможно все время притворяться! Злом не становятся просто так! Я... знаю, знаю, что у него в прошлом было что-то очень тяжелое. Не нужно, вы все равно меня не заставите бросить все на полпути. Не в этот раз.
Какаши смотрит внимательно. В решительные голубые глаза. В них нет ни отблеска сомнений, таким взглядом свою судьбу встречали рыцари в Средние века. С таким взглядом солдат храбро ловит смертельную пулю, защищая плачущего ребенка. Таким взглядом можно выразить невыразимое.
- Я прошу тебя, Наруто, не попадайся на это. Он почти тебя поймал, ты уже видишь в нем Саске, ты уже сам обманываешься, пытаясь помочь ему - и загладить свою прежнюю вину, которую ты сам себе придумал. Ты ни в чем не виноват. И сейчас единственное, что нам нужно сделать - это успокоить Самозванца раз и навсегда.
- Я хочу помочь ему.
- Мы и поможем, будь уверен.
На город опускаются сумерки. Наползают на желтые листья серой тенью, увядание природы прекрасно. В этом буйстве золота - последний крик прожитого лета. Прощальный крик - перед белоснежным спокойствием, перед морозными снами, что пробираются под кожу и не дают видеть теплые сны.
Какаши молча садится в кресло и сжимает в руке кинжал.
- Нет! Вот этого я не позволю! Не лезьте не в свое дело, я сам! Я сам со всем справлюсь!
- Это не убьет его.
- А что тогда?
- Это сорвет с него маску, и он не сможет больше подпитываться засчет себя.
Наруто замолкает. Упрямо поджимает губы, но молчит, не желая делиться тем, что боль из него тянули всего один раз. И этот раз ошарашил обоих, вытолкнул на поверхность небывалые запрятанные эмоции. Узумаки видел, как удивленно расширились черные глаза, а бледные пальцы потянулись в груди, будто бы к сердцу, но замерли, скрюченные нераспознаваемой судорогой. И после этого - ни единой попытки. Только длинные ночи, обездвиженное тело в кресле, изредка пугающие фразы, топящие в себе взгляды. И тишина.
- Как он обычно приходит?
- Обычно через дверь.
Узумаки вздрагивает. От голоса и от порыва холодного воздуха, проскользнувшего через распахнувшееся окно.
Саске цепляется пальцами за оконную раму и соскальзывает с подоконника, не отрывая внимательного взгляда от Какаши. Видит в его руке нож, снисходительно ухмыляется - и замирает у окна тревожно и презрительно.
- Но сегодня захотелось перемен.
Комнату затапливает напряжение. Оно ощущается едва уловимым звоном в ушах, едва заметной дрожью по коже. Каждый может прервать этот миг, в котором замирает мир, настолько он значим. Но никто не хочет брать на себя ответственность за первый шаг навстречу бездне.
Саске неотрывно следит за Какаши. Ловит его сбившиеся от волнения дыхание, замечает, как дергается подкожный нерв у правого глаза. Наруто беспомощно переводит взгляд с Самозванца на своего учителя, сглатывает образовавшийся в горле ком, получается только со второго раза. Тянет, вяжет узел необъяснимой тревоги. Узумаки не хочет так, не нужно оружия, не нужно ничего кроме слов.
И он не выдерживает.
- Не надо, слышите! Учитель, я сам, не нужно было приходить!
Какаши коротко вздрагивает и еще сильнее сжимает в ладони рукоять кинжала. Учиха щурит черные глаза, следит, следит, как дикая кошка, затаившаяся в густых кустах.
- Успокойтесь, ладно? Саске, слышишь?
- Саске, значит?! Саске, да?!
Последняя капля, ударившая по тонкому участку былой свершившейся беды, послужила импульсом к мгновенному решению. Какаши не сомневался, но все равно медлил. Но теперь, выкрикивая имя того, кого никогда не знал, но часто о нем слышал, мужчина вскочил со своего места и навис над Самозванцем с отчаянной храбростью последнего шага.
- Учитель!
- Ты не Саске, ты не Юки, ты не Ая! Ты... не Рин! Ты отвратительная гнилая душа, которая возомнила, что может смеяться над чужой болью! Чертов Самозванец!
Острие кинжала нацелено точно в равнодушный темный зрачок. У Какаши уже не дрожат руки, у Какаши уже не дрожит сердце. Он снова собран и непреклонен. Как тогда, давно, при обучении, стоя перед манекеном и целясь в область солнечного сплетения лезвием своего первого дешевого ножа.
- Ну же?
Саске ничуть не напуган. И будто бы не собирается сопротивляться.
- Ну же, борец со злом, давай, сделай, что хочешь, выпусти пар. Разгони тьму, развей тени призраков, что мучают тебя.
Какаши со злобой сжимает зубы с такой силой, что болит челюсть. Это злоба контролирует его полностью, разрубая собой всю былую флегматичность. Нужен новый миг, чтобы уничтожить тот прежний, что остановил мирное течение этой ночи.
И Какаши замахивается для удара. И Наруто бросается вперед с одной бездумной целью - остановить. Он знает, почему так отчаянно борется с попытками учителя сорвать с Самозванца маску. Знает, но никогда в этом не признается даже самому себе.
Ему хочется и дальше ждать наступления темноты. Ждать прихода своего лживого призрака. Ждать возможности еще раз увидеть это лицо, поймать этот взгляд. И, быть может, когда-нибудь, позволить себе коснуться этой руки, этого плеча, коснуться, обманываясь и зная правду одновременно. И пусть сердце обливается кровью. От нее теплее, немного, обманчиво, на миг.
Острое изогнутое лезвие входит в тело, как в мякоть упавшего с дерева фрукта. Мягкое яблоко с непрочной кожурой. Наруто судорожно вдыхает в себя чуть влажный воздух возле открытого окна, Какаши отступает на шаг с легкой дымкой превосходства на лице.
А Саске клонит голову вправо и неторопливо касается ладонями своей поврежденной плоти. Бледными пальцами обхватывает рукоять кинжала, что несколько нелепо торчит сейчас из его живота, и переводит взгляд на Наруто.
Узумаки бледен. Он не верит тому, что видит. Не верит тому, что алая кровь медленно капает на пол. Не верит тому, что Самозванец дергается, падает на колени, и над ним нависает темная дымчатая тень. И кажется, что у нее есть дыхание, у нее есть взгляд, у нее есть стремление, которое рикошетом отскакивает от раны и резким ударом выбивает в сознании Узумаки целый такт дрожи.
А потом Самозванец хрипит, резким движением освобождая себя от чужеродного лезвия. Кинжал падает на пол, оставляя рубиновый след на деревянном паркете. И Наруто дергается следом, чувствуя, как рвется нить, что связывала его с этим порождением мрака. Чувствуя, как он снова остается один на один со своим прошлым, со своей болью, со всем тем невысказанным, что даже подделке не был в силах поведать.
Узумаки хватается за голову, покачиваясь из стороны в сторону, комната сделала оборот, силясь придавить то полом, то потолком. Но помощь приходит - крепкая рука на плече, Какаши ободрительно кивает и снова берет на прицел фигуру на полу.
Больше нет плаща. Есть только серая рубашка, кое где запятнанная грязью. Руки в ссадинах закрывают лицо, ставшее еще бледнее. Но черные волосы неизменны, они дразнят, они покачиваются вслед за их хозяином. Беззвучно дрожат плечи, пока Самозванец словно решает, какую эмоцию ему избрать для столь ответственного момента. Но она давно уже определена.
Самозванец поднимается на ноги, тяжело, с тягучим усилием, будто по всему телу развешаны тянущие к земле гири. Одна - к поясу, две - на локти, еще две - к коленям. А самая тяжелая - петлей на шею.
Какаши замирает в нетерпении, все сильнее сжимая плечо Наруто. Раз за разом, как заклинание, повторяя про себя, как выявить то место, куда нужно стрелять, чтобы уничтожить уже мертвого, и какой знак вычертить в воздухе, чтобы закрепить пулю в сопротивляющемся теле.
- Связь разорвалась?
Узумаки должен был почувствовать, Какаши знает это. И он более чем рад услышать в ответ короткое "да". Наруто тоже ни на что не отвлекается, а прожигает светом взгляда темную фигуру напротив.
Самозванец опускает правую руку, и она повисает безвольным придатком к давно потерявшему сознание человеку. Самозванец приоткрывает губы - и пытается сделать вдох, но получается лишь свист ветра меж отмерших листьев. Самозванец сгибает пальцы, не в силах отодрать от своего лица эту маску из собственной ладони. Он лишь чуть сдвигает указательный - и одаривает ждущих невесть чего людей ненавистью алых глаз. Плечи снова отрывисто дергаются, губы кривятся - и Самозванец смеется. Долго и страшно, прошивая жутью каждый нерв у глаз Какаши, и каждую клетку под кожей Наруто. Самозванец смеется, а по стенам начинает струиться влажная слизь. ручейки темной воды обгоняют ее и вырисовывают на светлых обоях скользкие камни. Ведь ими выложен изнутри каждый колодец.
Голова запрокинута вверх, и вот теперь можно сорвать с лица маску. Кто бы понял, что и не было ее вовсе. Всю эту долгую неделю не было.
Самозванец. Кто вечно дает эти клички, какую суть они способны передать? Самозванец. Защитник. Какая из кличек способна вспороть душу так, как это делает имя?
Саске.
Наруто ошалело мотает головой. Нет, нет. Но на него с неестественно бледного лица, из посеревших по краям глазниц смотрят алые глаза с расширенными зрачками. На тонких руках пятнами гнили кажутся синяки, а за спиной клубится концентрированный туман, в котором снова улавливается чье-то присутствие. И чей-то голод.
- Спасибо за услугу, Какаши.
Рывок, который никак нельзя было предугадать или ухватить взглядом, и вот уже самонадеянный мужчина падает оглушенный мощным ударом. Наруто успевает лишь набрать в грудь воздуха для оклика своего учителя, но ему не дают произнести ни звука.
Цепкие бледные пальцы сдавливают горло, припечатывают затылком к стене. Узумаки силится ухватится за них, но тщетно, собственные руки не слушаются, скованные чем-то эфемерным, неощутимым почти. Дышать все труднее, но зрение отчего-то четче прежнего. Как и слух, поймавший негромкий голос:
- Ну что, Наруто, завершим начатое?
@темы: Свет, Тень-тень-Нарутотень., Нарутотень-арт., "Ведь свет ищет вас"
-
-
02.12.2013 в 13:04Захватывающая глава! На последних строках, мне казалось, что сама задыхаюсь от чужих рук на шее. Мне нравится этот "полумрак" твоей истории. И тот момент про "сегодня захотелось перемен". Он чудесен
Спасибо за твой труд
опечатка
-
-
02.12.2013 в 16:39много букв, слюнопускайство
Такое давящее ощущение после прочитанного, будто нырнул слишком глубоко и теперь отчаянно гребешь к поверхности за глоткомм воздуха. Спасибо за главу
-
-
06.12.2013 в 00:21<<Маска>>,
чувствовала?) А когда следующая часть будет, чувствуешь?)
Теперь можно не думать, что произошло с Хинатой и вообще куда она пропала, да). И жаль Хинату на самом деле, она так хотела уйти из того города, эх
Фик-полумрак - мне нравится такое определение)
Что-то мне не думалось, что понравится этот момент с "сегодня захотелось перемен") Чем он чудесен?) Ибо мне он кажется обычным)
оу-оу, спасибо за нахождение очепятки)
И за прочтение спасибо, а за отзыв двойное спасибо)
Indi77,
ох, мне больше нравится арт, но песня в этом именно ремиксе тоже хороша)
Так, нуууу... Саске всегда делает то, что ему хочется. А значит, он делится этим с Наруто, потому что ему хочется. И вообще ему больше некому такого сказать, а прикрываясь маской, пусть даже своей собственной - это сделать проще, чем теперь, скажем, когда истинный облик налицо
шикарный момент. Дыхание затаила.
Чем же, чем же, помогите мне это понять?))
интересно Саске отреагировал на нападение. Просто стоял и ждал.
Саске всегда делает то, что хочет - 2) А значит, что? Значит, все ок, значит, так ему нужно было, тут он прям, как Мадара в ситуации с побежденным Обито
А как он руку отрывал от лица
мне дико хотелось расписать это как картину, красками, чтобы видно было
ох, спасибо за отзыв, за то, что читаешь и мыслями делишься, да)
-
-
06.12.2013 в 03:38А песня мне эта только в ремиксе и нравится, я тут на ютубе на нее видео интересное нашла
Ну все равно, странно. Приходит в гости, просто сидит, не тянет боль. Но разговаривает...
Чем момент шикарен? Ну там такой накал страстей, а тут бац и Саске и так флегматично "Захотелось перемен". Сложно объяснить, но грубо как - то так
То есть Саске хотел, чтобы с него маску сняли? Чтоб Наруто понял, что это действительно Саске и это типа не сам он ему сказал, а обстоятельства так сложились?
У тебя получилось расписать эту картинку. Мне вообще нравится КАК он тут поднимается
Да мыслями я тобой сколько угодно делиться могу
А тебе еще раз спасибо за главу!
-
-
06.12.2013 в 22:16я тут на ютубе на нее видео интересное нашла
что за видео?)
Чем момент шикарен? Ну там такой накал страстей, а тут бац и Саске и так флегматично "Захотелось перемен". Сложно объяснить, но грубо как - то так
Саске - мастер в самый накал страстей оставаться неким внешним пофигистом) если это конечно не задевает его так как аля Итачи-деревня-все такое)
То есть Саске хотел, чтобы с него маску сняли? Чтоб Наруто понял, что это действительно Саске и это типа не сам он ему сказал, а обстоятельства так сложились?
мммм... хех...)) то есть Саске был не против такого развития событий)
У тебя получилось расписать эту картинку. Мне вообще нравится КАК он тут поднимается
это было сложно передать, я рада, что получилось)
будет прода) раз обещала, то даааа
-
-
07.12.2013 в 11:33что за видео?)
ссылочка, мне понравилось почему то
-
-
07.12.2013 в 20:40ваааау, какая динамичная красота)
-
-
08.12.2013 в 11:30Теперь можно не думать, что произошло с Хинатой и вообще куда она пропала, да). И жаль Хинату на самом деле, она так хотела уйти из того города, эх - Да. Хинату жаль. Очень... Когда мечты не исполняются - это больно и грустно, а у Хинаты теперь даже возможности исполнить свою нет, эх..
Что-то мне не думалось, что понравится этот момент с "сегодня захотелось перемен") Чем он чудесен?) Ибо мне он кажется обычным) Он был ожидаемо-неожидан. Как-то так) Мне кажется эта фраза очень характерной для Саске. Слышу-вижу-читаю слово "захотелось" и сразу вспоминаю про Учиху-младшего. Стойкая ассоциация, возникновение которой не могу объяснить)
когда нет отзывов - я впадаю в депрессию, честно - Не надо впадать в депрессию. Лучше что-то наподобие этого
-
-
08.12.2013 в 18:16давай, я жду твоего сигнала
Да. Хинату жаль. Очень... Когда мечты не исполняются - это больно и грустно, а у Хинаты теперь даже возможности исполнить свою нет, эх..
а ведь она ради своей мечты и убить решилась, вот так-то
Слышу-вижу-читаю слово "захотелось" и сразу вспоминаю про Учиху-младшего. Стойкая ассоциация, возникновение которой не могу объяснить)
я могу объяснить) ведь он сам в аниме говорил "по моей прихоти")
Не надо впадать в депрессию. Лучше что-то наподобие этого
безудержные танцы, гип-гип)